Глава 5. Конфликт поколений

Если надеть левый носок на правую ногу, то он сразу же становится правым носком. А тот, что прежде был правым, после данного действия сам собой превращается в левый. Это самый простой и понятный даже ребёнку пример, объясняющий принцип квантовой запутанности, что был мне известен. Почему я про это вдруг вспомнил?..

Сложно сказать. Возможно, потому, что Янус, с которым я имел неудовольствие познакомиться, оказался ходячим воплощением этого самого принципа. А возможно потому, что он познакомил меня с новой формой существования.

Экзистенциальной запутанностью.

Почти наверняка подобное состояние называлось как-то иначе, но я пришёл к выводу, что сие есть наиболее подходящее название для ситуации, когда человека выворачивают наизнанку и его внутренний мир становится внешним. И, уж не знаю почему, но внутренний мир почему-то больше всего напоминал лужу. Большую такую лужу из расплескавшихся эмоций, в которой причудливыми цветными разводами перемешивались страхи, надежды, стремления, успехи, ошибки и прочие составляющие жизненного опыта, стремительно растекающиеся в разные стороны.

— Ой, Нотан, фу! — отскочила от меня Аллегри и потрясла кроссовком, под который затекли мои надежды, оказавшиеся синевато-зелёного цвета. — Будь мужиком, не растекайся, соберись!

Да словно я это контролирую!  И не разбрызгивай мои надежды по сторонам! Я их очень ценю, знаешь ли!

Невзирая на переполняющее меня негодование, выразить его я смог лишь возмущённым «бульком» на поверхности своего, некогда внутреннего, мира. На этом мои вербальные способности в этой форме заканчивались. Впрочем, как и любые другие. Будучи лужей, я ничем не отличался от зверька-индикатора из старого мультфильма. Всё понимаю, но не говорю. Только меняю цвет. Главное, чтобы никто не захотел меня стукнуть ради проверки, станет ли экзистенциально-запутанный Нотан фиолетовым в крапинку.

— Бульк-бульк!

А может, я всё таки могу управлять этой формой? Ну-ка… Э…

— Так вот, дитя, — прервал эту попытку старый Янус, глядя в мою сторону и почёсывая бороду. — Ты к нам теперь, скажем так, тоже другой стороной, так что позволь вернуть тебе твой же вопрос: какую из этих сторон считаешь главной?

На поверхности моей лужи поднялась стайка раздражённых бульков.

Кто, вот кто тянул меня за язык? Какой чёрт надоумил меня спросить у двуликого бога, какая из его сторон главная?!

Янус, услышав этот вопрос, очень долго смеялся, а Аллегри корчила страшные рожи, всем своим видом намекая, что я невероятный остолоп. И вскоре я понял, что она абсолютно права. Отсмеявшись, древний бог неожиданно ухмыльнулся своей молодой рожей:

— Какая сторона главная? А это смотря с какой стороны посмотреть, — и вывернул меня наизнанку.

Хохмач, блин!

Я и рад был бы ответить ему, что главная — та, которая может говорить и двигаться, но было абсолютно очевидно, что таким ответом я лишь ввяжусь в бессмысленный и бесконечный спор. Да и противоположным ответом, в общем-то, тоже. Древний бог находился в идеальной позиции для того, чтобы всласть поглумиться надо мной. В конце концов, обе «стороны» «меня» можно было назвать главными и важными.

Внешняя позволяла двигаться, добиваться целей, жить и творить. Внутренняя формировала личность, желания и те самые цели. Нельзя было утверждать, что какая-то из них была важнее другой. И, какой ответ я бы ни дал, у бога всегда нашлись бы контраргументы.

Впрочем, с тем, чтобы ответить, у меня имелись определённые проблемы.

— Бульк.

Возможно, это даже к лучшему? У меня есть законная причина не отвечать и избежать усугубления ситуации.

— Бульк.

Вот только перспектива продолжать своё существование в качестве лужи меня как-то не радовала.