— Мне нравится твой юмор, — сказал он.

— Только юмор? — обиженным голоском произнесла Кира. — А больше — ни-ни? Ведь я сама тоже ничего!

— Ты просто чудо! — согласился Ворохтин. — Особенно на необитаемом острове, где выбор девушек относительно небольшой.

— Да! — кокетливо ответила Кира. — Выбора у тебя нет. А потому придется довольствоваться мною. Между прочим, если бы каждая супружеская пара жила бы на необитаемом острове, не было бы ни измен, ни разводов. Как у Адама и Евы.

— Не думал, что сегодня мне свалится на голову такое счастье, — сказал Ворохтин и взял Киру за руки.

— Э-э! Тебе сегодня еще не такое счастье свалится на голову! — заверила Кира. — А если честно, ты хотел бы остаться на этом острове со мной? Почему Саркисян не придумает новое шоу, в котором участвовали бы пары?

Она мягко положила руки ему на плечи и заглянула в глаза.

— Я обязательно подкину ему эту идею, — ответил Ворохтин, обнимая Киру за талию.

— А зачем ее подкидывать? Шоу в принципе уже закончилось, и надо без всяких пауз начинать новое… Ой, что ты меня щупаешь и щекочешь? С талией у меня все в порядке… Между прочим, соотношение объема груди, талии и бедер… ой-ой-ой, щекотно!

Кира захихикала. Ворохтин коснулся пальцами «молнии» на ее штормовке. Девушка не проявила никакого беспокойства.

— Какое соотношение у тебя, говоришь? — спросил он, расстегивая «молнию» до конца.

— Почти как у Венеры Милосской! Я скульптуру в Эрмитаже тихонько обмерила, а потом сравнила… А хочешь анекдот? Попали на необитаемый остров русский и француженка. В первую же ночь русский говорит…

Он стянул с нее штормовку. Кира не сопротивлялась, только поправила съехавшую с плеча резиновую лямку. Ворохтин замер перед девушкой, глядя на подтяжки наплечной кобуры, которые пересекали ее грудь.

— Это что? — произнес он и повернул девушку, словно манекен, к себе боком.

— Последний писк моды, — пояснила она. — Правда, для полного шика не хватает пистолета… Что ж ты остановился? Еще что-нибудь с себя снять?

— А где же пистолет?

Кира вздохнула.

— Все вы, мужики, такие! — капризно произнесла она. — Я с ним о любви, а он о пистолете… И вообще, у меня такое ощущение, что я раздеваюсь перед зрителями!

Она оттолкнула Ворохтина от себя и быстро подошла к камере, закрепленной на дереве. Потянулась к ней рукой и поцарапала ногтем переднюю панель. С панели отвалился маленький кусочек засохшей глины, и оказалось, что под ним горит красная лампочка. Камера была включена, и шла передача изображения.

— Ну вот, — пробормотала Кира. — Я же говорила, что чувствую зрителей!

Она выключила камеру, отсоединила от нее аккумулятор и закинула его в кусты.

Слишком много произошло событий, которые Ворохтин не в силах был объяснить. Он смотрел то на Киру, то на камеру и не знал, что сказать. Появление на острове девушки, кобура под ее рукой, работающая камера… Что все это значило? Чья сейчас разворачивалась игра?

Кира отряхнула ладони и зябко повела плечами.

— Я без штормовки все равно что голая! — сказала она и требовательно протянула Ворохтину руку. — Так куда все-таки подевался Ботаник? Он еще живой или уже мертвый?..

— Что? — прошептал Ворохтин и, швырнув штормовку на траву, кинулся в глубь острова. Его глаза успели отвыкнуть от темноты, и Ворохтин бежал почти вслепую.