Ключ повернулся в замке уже почти привычно, и Мари вошла, на ходу расстегивая плащ. Подумала «не забыть свернуть поводок», сообразила, что никакого поводка нет, и поняла, что соскучилась по Квачу. Как-то он там без нее?

Мари вошла в гостиную и увидела Рассела. Тот сидел на диване и курил, что было необычно: Мари знала, что он иногда курит, но фитоалхимик делал это крайне редко и, как правило, на улице.

— Рассел, что с вами? — спросила она осторожно. — Что-то случилось?

Рассел посмотрел на нее как будто даже удивленно.

— Ал вернулся, — сказал он.

— А он куда-то уходил? — поинтересовалась Мари, про себя подумав, что Хайдерих, очевидно, тоже любит гулять.

— Да нет же, — сказал Рассел, и достал новую сигарету. — Настоящий Ал вернулся. Если, конечно, это у меня не галлюцинации от перенагрузки на двух работах, — грустно прибавил он.

— Каких двух работах? — спросила Мари, но Рассел ничего не ответил.

И тут до нее дошло, что же он сказал. Да так дошло, что даже руки похолодели.

— Постойте… — сказала она. — Как это вернулся? По-настоящему вернулся?

Рассел кивнул.

— Ну и где же он?!

Мари показалось, что у нее голос сейчас сорвется на крик, но на самом деле она едва шептала.

— Убежал в больницу к Эду, — сказал Рассел. — Про вас даже не спросил. Вот я и думаю: может, галлюцинация? Чтобы Альфонс не вспомнил…

— Он не знает обо мне, — сказала Мари. — Он не знает! — и тихо засмеялась.

— Мари, с вами все в порядке? — осторожно спросил Рассел.

— Все в полном, абсолютном, замечательном порядке! Рассел, дорогой вы мой, я вам говорила, как я вас люблю?! Как вы замечательно готовите яичницу?! Ну ладно, я побежала!

— Мари, куда вы… — Рассел вскочил и поймал ее за рукав. — Машину хотя бы вызовите! Как же вы одна?..

Он усадил ее на диван, подскочил к телефону и начал набирать какой-то номер.

Мари сидела, сжимая руки, и чувствовала дикий ужас, затопивший все ее существо.

* * *

Альфонс был совершенно прав: несмотря на вечер субботы, его пустили, хотя дежурная сестра и вызванный ею на подмогу дежурный врач были не слишком-то рады по этому поводу. Помогло то, что начальник охраны госпиталя знал Альфонса лично, так что ситуацию удалось разрулить с наименьшими потерями.

Когда Альфонс вошел в палату Эдварда, его брат спал. С какой-то нежностью Ал подумал, что давненько не видел его спящим — может быть, уже несколько лет. А ведь в детстве это было самым привычным зрелищем: смотреть, как брат безмятежно дрыхнет и стараться ему не завидовать. Не завидовать — получалось. Не грустить — нет.

Ал осторожно закрыл за собой дверь, пододвинул к постели стул, аккуратно стоящий у постели, сел и задумчиво подпер подбородок рукой. Ему почему-то не хотелось будить брата.

Через какое-то время Эд открыл глаза и, недовольно морщась, сел на кровати.

— Гадость всякая снилась, — сказал он мрачно. — Будто тебя убили.

После чего зевнул.

— Ага, — сказал Ал. — Вот уж гадость так гадость.

Эд повернул голову и внимательно посмотрел на него. После чего сощурился и процедил сквозь стиснутые зубы:

— С-скотина.