Это заставило меня задуматься о выпускном, о Тейлор и платье, которое у нее уже есть, об отношении ко мне Логана и обо всей этой путанице. Я не знал, что мне с этим делать. Ни в одной Вселенной я не собирался идти на выпускной. В мире, где существует Эдит Каллен, меня не может заинтересовать никакая другая девчонка. Нечестно было бы пойти на поводу у Тейлор и позволить ей осуществить план, к которому у меня не лежит душа. Проблема в том, чтобы сообразить, как…

Помахав мне на прощанье, Чарли ушел, а я поднялся наверх, чтобы почистить зубы и собраться в школу. Услышав, как патрульная машина отъехала, я сумел продержаться только пару секунд, а потом выглянул в окно. Серебристый автомобиль уже был там, стоял на том месте, где обычно парковался Чарли. Перепрыгивая через три ступеньки, я в мгновение ока оказался за дверью. Интересно, как долго продлится этот странный распорядок? Вот бы он никогда не заканчивался.

Она ждала в машине и даже не посмотрела, когда я захлопнул дверь дома, не позаботившись как следует запереть ее на ключ. Я подошел к автомобилю, чуть поколебался и, открыв дверцу, забрался внутрь. Эдит улыбалась, спокойная и, как обычно, до боли идеальная.

— Доброе утро. Как дела? — ее глаза изучали мое лицо, словно вопрос таил в себе нечто большее, чем просто вежливость.

— Хорошо, спасибо. — У меня всегда всё было хорошо, когда она была рядом… намного лучше, чем просто хорошо.

Ее взгляд остановился на кругах под моими глазами:

— Ты выглядишь уставшим.

— Не мог заснуть, — признался я.

Она рассмеялась:

— Как и я.

Мотор тихо заурчал. Я начинал привыкать к этому звуку. Не исключено, что рев моего пикапа испугает меня, когда я в следующий раз сяду за руль.

— Пожалуй, да, — сказал я. — Вероятно, я поспал все-таки дольше, чем ты.

— Держу пари, так оно и есть.

— И чем же ты занималась этой ночью?

Эдит снова засмеялась:

— Ну уж нет. Сегодня моя очередь задавать вопросы.

— Да, точно, — я наморщил лоб. Понятия не имею, что во мне могло бы ее заинтересовать. — Что ты хочешь знать?

— Какой твой любимый цвет? — спросила она на полном серьезе.

Я пожал плечами:

— Когда как.

— А сегодня?

— Наверное… золотистый.

— За твоим выбором что-то стоит или ты назвал наобум?

Я смущенно кашлянул.

— Это сегодняшний цвет твоих глаз. Если ты спросишь меня через неделю, я, наверное, выберу черный.

Она посмотрела на меня с выражением, которое мне не удалось полностью разгадать, но, прежде чем я успел спросить, перешла к следующему вопросу:

— Какая музыка сейчас в твоем плейере?

Мне пришлось задуматься на секунду-другую, а потом я вспомнил, что последним диском, который я слушал, был тот, что подарил мне Фил. Когда я назвал группу, Эдит с улыбкой открыла лючок под автомобильной магнитолой, достала один из множества втиснутых в это крошечное пространство дисков и подала его мне. Это был тот же самый диск.

— Дебюсси… и это? — спросила она, изгибая бровь.

Так продолжалось целый день. На переменах и весь обеденный перерыв Эдит непрерывно задавала мне вопросы. Ей не терпелось узнать каждую незначительную подробность моего существования. Фильмы, которые мне нравятся и которые я ненавижу, немногие места, где мне довелось побывать и, гораздо более многочисленные, — куда я хотел бы съездить. И книги — бесчисленные вопросы о прочитанных книгах.

Уж и не помню, когда я в последний раз столько разговаривал. Почти всё время я испытывал смущение, зная, что непременно наскучу Эдит.