Девушка наступала на него, а выражение ее лица было такое, что он попятился от нее, но очень медленно, а когда он уже стоял в дверях, он резко дернул головой в ее сторону и сказал:

— А ты... ты знай свое место, потому что теперь я здесь отвечаю за все, не забывай, до возвращения законного хозяина. Я могу выгнать тебя на дорогу!

— Вы не выгоните меня, я не останусь здесь работать на вас, даже за фунт в день, вы, мерзкая старая свинья.

Когда Эмили захлопнула дверь перед его лицом, она услышала, как он споткнулся и чуть не задохнулся от гнева, а последние слова, которые он ей прокричал, были сплошными ругательствами.

Девушка прислонилась к двери и застыла. Это было невозможно: не могла же она быть настолько плохой.

«Я еще посмеюсь над тобой». Она даже слышала ее голос. Как часто Эмили слышала, как та говорила это Лэрри: «Я еще посмеюсь над тобой». И сейчас она четко услышала ее смех. Девушка прижала руки к ушам, подбежала к очагу и села на скамейку. Что же ему делать? Что станет с ним? Этого было достаточно, чтобы свести его с ума!

Когда кухонная дверь открылась, Эмили резко обернулась. Это снова был клерк. Он прошел к ней через комнату и сказал:

— Мы сейчас уезжаем, но... но мы снова приедем завтра. — Он говорил тихо, медленно произнося слова, как будто говорил с кем-то, кто только что потерял родственника.

Она взглянула на него и сказала:

— Это не может быть правдой... Ведь так?!

— Старик рассказал вам?

— Да.

— Боюсь... боюсь, что все так и есть.

— И... и мистер Берч ни на что не может претендовать?

— Ни на что; только на то, что оставлено ему по завещанию. Его жена оговорила, что он может взять столько, сколько уместится на телеге, чтобы обставить свой дом... У него есть другой дом?

— Маленький двухкомнатный домик там на холме.

— Боже. Боже. Это очень странный случай! Я не думаю, что мне когда-либо попадалось что-либо более странное.

— Как... как он воспринял это?

— Он очень подавлен. Именно об этом я пришел сказать вам. Я думаю, что кто-то должен побыть с ним, пока он не придет в себя.

— Да. — Эмили поднялась на ноги. — Да, я понимаю. А что, она... она совсем не оставила ему денег?

— Небольшую сумму, которую платили бы мальчику за помощь на ферме. Все остальное переходит к ее законному супругу.

— А может он... может он это опротестовать, я имею в виду в суде?

— Может, но это займет время и потребует много денег в случае, если он проиграет дело. А если у него не окажется денег...— Клерк развел руками, рукава его пиджака сползли назад, и она увидела, что белые манжеты были ложными и были прикреплены к голубой полосатой рубашке, как у рабочего, а перед его рубашки был прикрыт манишкой. — Это очень печально, — закончил он. — И мне жаль его.

— Когда... когда приедет тот, другой мужчина?

— Мы не совсем уверены, нам еще нужно уточнить. — Он слабо улыбнулся. — Если этот человек хорошо вел себя, его могут выпустить раньше срока, к которому он приговорен. Нужно еще очень многое выяснить.

Эмили молча кивнула ему, а он ласково сказал:

— Счастливо вам.

И она ответила:

— Счастливо.

Клерк повернулся и пошел к двери, но остановился и сказал:

— Я собирался предупредить слугу, что мы уже готовы.

На что она ответила, показав рукой на заднюю дверь:

— Прямо под арку.

Она не двинулась с кухни, пока не услышала шума колес экипажа, выезжавшего по гравию дороги. Испугавшись того, что она может обнаружить, Эмили выскочила из кухни, пробежала через холл к гостиной.

Осторожно постучав в дверь и не получив ответа, она медленно открыла ее.