— Перестань ёрничать, это серьёзный вопрос! — мгновенно ощетинился Кропоткин. — В скором времени в партии будет производиться обмен билетов, и все эти штучки-дрючки с разводами мне абсолютно ни к чему. Если бы ты была поумнее, то поняла бы, что не стоит пилить сук, на котором сидишь.

— Интересно, а если ты не захочешь жить со своей второй женой, ты ей тоже предложишь пожизненное содержание или всё-таки будешь жать на одноразовую выплату? — насмешливо проговорила Лидия.

— Послушай, ты что, издеваешься надо мной? — Чувствуя, как его начинает мелко трясти, Кропоткин сжал руки в кулаки и, уговаривая себя не нервничать, несколько раз глубоко вдохнул. — Я хотел по-человечески, а ты упёрлась рогом — и ни в какую! Ну зачем, скажи на милость, все эти крайности, когда дело можно решить полюбовно? Послушай, Лида. — Не зная, как расценить молчание жены, Игорь зацепил ногой стул и, подтянув его к себе, уселся на нём верхом. — То, что наш брак распался, ещё вовсе не означает, что мы должны бить друг друга наотмашь, разве я не прав? В жизни бывает всякое, и поверь, я не хотел причинять тебе боль намеренно, просто так вышло, что я встретил Наташу и пропал. Она не лучше тебя и не хуже, и, возможно, я ещё не раз пожалею о своём поступке, но то, что происходит, — выше меня. Я не знаю, как это объяснить, но по-другому я просто не могу, я должен быть рядом с ней, вот и всё.

— Ты хочешь, чтобы я прониклась сочувствием к трогательной истории твоей внезапной любви? — Лидия повернула к мужу лицо, и в её светло-голубых глазах плеснулась боль. — Тогда ты ошибся дверью, здесь не подают.

— Не нужно казаться злее, чем ты есть на самом деле, — каким-то шестым чувством ощутив, что Лидины силы на пределе, Кропоткин добавил в свой голос проникновенности и, едва касаясь кожи, провёл кончиками пальцев по её руке. — Давай не будем портить друг другу жизнь. Я постараюсь сделать так, чтобы вы со Славой не знали ни в чём отказа. Если всё так сложилось, давай будем вести себя как разумные люди, а не как разобиженные дети, старающиеся ударить друг друга побольнее. Поверь, мне тяжело не меньше твоего, для меня это тоже стресс, хотя, конечно, я не могу не понимать, каким ударом вся эта история явилась для тебя.

Чувствуя, что в своём порыве откровенности он зашёл дальше положенного, Кропоткин слегка похлопал жену по руке, и на его лице появилась улыбка, содержащая гремучую смесь виноватости, очарования и неподдельной жалости к самому себе, оказавшемуся в неприятном положении.

— Было бы большой ошибкой, Лида, чтобы между нами оставалась какая-то недоговоренность: Наташенька — милый, добрый и светлый человечек, и мне бы не хотелось, чтобы ты думала о ней плохо. Наверное, во всём, что произошло… — на мгновение задумавшись, Кропоткин сделал едва заметную паузу, — наверное, в том, что с нами произошло, виноватых нет, — найдя обтекаемую формулировку для оправдания случившегося, он облегчённо вздохнул, и его лицо просветлело.

— Кто бы сомневался, — улыбнувшись одними губами, заметила Лидия, — было бы странно, если бы вдруг виноватым оказался ты.

— Я понимаю, сейчас в тебе говорит обида, но пройдёт время, и ты сможешь по достоинству оценить мою порядочность. — Игорь, взглянув на себя со стороны глазами Лидии, проникся к себе неподдельным уважением, и к его горлу подступила волнующе-горячая волна гордости за свой прямой и честный поступок, выжимая скупую мужскую слезу.

— Тебя послушать, так на таких, как ты, гуляк и проходимцев, нужно денно и нощно молиться, не жалея лба своего, — обрезала разглагольствования мужа Лидия.