— Говори, чауш, говори, — княгиня нахмурилась, её ногти впились в подлокотники кресла. — Ты знаешь, я ценю честность, высказанную в лицо.

Резван шагнул вперёд, его тень накрыла княгиню:

— Я видел вашего внука. Он хорош в разговорах, может быть, хорош магически… но у него проблема с телом, которую не решит ни один лекарь.

— Ты про ногу? — голос Елизаветы Ольгердовны стал опасным, как скрежет стали.

— И про неё в том числе, — оборотень показал клыки в подобии улыбки. — Как мальчик выжил — не представляю. Но хорошим бойцом ему не стать никогда. Как он может вести за собой полки химер?

Княгиня резко встала, её плащ взметнулся, как крылья химеры:

— Ох, Резван, ты ошибаешься в роли химеролога! — её рука описала резкую дугу в воздухе. — Мы не ведём полки в бой лично! Это лишь я прослыла сумасшедшей сукой, потому что любила возглавлять атаки на своей Ваське. А внучка… — голос сорвался, — была вся в меня… Но даже так она погибла-то в тылу, во время бомбёжки госпиталя.

Резван, склонив голову, сделал шаг назад:

— Согласен. И всё же… — его пальцы нервно барабанили по рукояти кинжала. — Вы понимаете, какая судьба его ждёт? Эти повреждения магической структуры… вдруг они передадутся дальше?

— Это приобретённое! — княгиня ударила кулаком по столу, заставив подпрыгнуть чашки. — Не ищи проблему там, где её нет! В крайнем случае я проведу манипуляции, у Юрия будет здоровая конечность!

Оборотень резко схватил княгиню за запястье, но тут же отпустил, осознав свою дерзость:

— Конечность не нога человека! — его голос стал хриплым. — Даже если мы найдём мага, у которого ампутируем ногу, чтобы прирастить Юрию… но это будет не то. Да, он станет очередным вашим шедевром, но природа… природа сама уравнивает шансы, создавая по ей одной ведомой программе свои творения.

Княгиня отступила к окну, присаживаясь на подоконник:

— Резван, ты же знаешь, — её шёпот был опаснее крика, — наша сила всегда требует плату. Большая сила — большие обязательства — высокая цена.

— Знаю, — он провёл ладонью по лицу. — Именно поэтому не завожу детей. Но называть «ценой» приобретённое повреждение… — его голос прервался, когда он увидел, как княгиня вдруг замерла.

Елизавета Ольгердовна взмахнула рукой, прервав его. Её глаз цвета штормового неба помутнел, покрылся белёсой плёнкой. Зрачок дёргался, будто она что-то просматривала — имея ментальную связь с созданиями, она вполне могла сейчас видеть их глазами.

Чем дольше длилось это состояние, тем мрачнее становилось её лицо. Вдруг её рот приоткрылся в немом крике. Княгиня вцепилась в дубовый подоконник, подавшись вперёд, будто пытаясь разглядеть что-то важное… а затем завыла по-звериному, отчего у Резвана по спине побежали мурашки.

Княгиня соскользнула с подоконника, её взгляд прояснился. Она только успела крикнуть:

— Резван, за мной!

Оборотень не успел и глазом моргнуть. Княгиня, словно дикая кошка, начала нажимать рычаги на стеллаже с книгами за её спиной. Деревянная конструкция с глухим скрипом отъехала в сторону, открывая спуск к массивной каменной арке, ведущую в тайные переходы замка.

Резвану не нужно было повторять дважды. Когда княгиня Угарова просила таким голосом, возражать не следовало. Они рванули вместе, и, глядя на её стремительные движения, оборотень не поверил бы, что у этой женщины проблемы с ногой. Столетняя старуха-химеролог, которую давно списали со счетов, развила такую скорость, что даже высшему оборотню было тяжело за ней угнаться.

Они слетели на три этажа вниз — к самому сердцу замка Угаровых, к родовому алтарю.