Похожие слова посыпались из темноты в разных углах ангара:

— Дык, и я так же! Ничего плохого об Угаровых дед не рассказывал. Говорил, что честные и всегда до конца стояли на своём, не обманывали.

— А мой батька говорил, что Угаровы прямые и резкие как скипетр боевой! Но к людям завсегда нормально относились, и к другим тварям. Ну, а то, что страхолюдин создавали, ну, так у кого какой талант. От этого душа не темнеет, и честь не меркнет.

Я улыбнулся. Вот и раскрылась тайна пополнения штата на заводе и на карьерах. Оказывается, помнят ещё княгиню Угарову ветераны последних компаний. И в семьях что-то да рассказывали.

Я обернулся к рабочим и ответил, может и не так складно, зато честно и от души:

— Я очень рад, что несмотря на все старания некоторых очернить репутацию Угаровых, мы остались в памяти у простых людей, не столь тёмными, как кому-то хотелось. Ничего, прорвёмся! Всё у нас с вами будет хорошо. Мы как защищали своих, так и будем защищать!

* * *

До следующей проверки было ещё три часа, уточнив, ожидаем ли мы каких-то проблем, либо ещё чего-то, и получив отрицательный ответ, я попросил дать мне поспать. После гона я чувствовал себя опустошённым. Первая проверка не показала заражений скверной, потому я прилёг на небольшой софе в управе и попытался уснуть.

Хрена с два!

Вместо того чтобы уснуться, почему-то сознание то и дело ныряло и просматривало землю и окрестные леса глазами химер, вышедших на патруль. Казалось, я заглядывал под кроны вековых деревьев, летал над оврагами и распадками, вдоль русла рек, над скалистыми берегами, и везде искал белое пятно. Того самого изменённого в белых одеждах и в белом плаще, который напал на старого вожака волчьей стаи.

Почему-то мне казалось, что столь идеально чистая и белая одежда тоже оставались признаком его бывшей человеческой сущности. Поэтому я надеялся, что он их не сбросил и не превратил в самую обычную грязную тряпку.

Однако же, вместо этого, удалось рассмотреть и работу нашей армии в действии. Заградительные кордоны действительно были выставлены. Со стороны Онежского озера подогнали несколько буксиров, перекрывая возможность выхода из порта. Вокруг порта и деревень стояло оцепление солдат, плечом к плечу удерживающих малые тактические щиты.

Прикинув направление, откуда пришли звери, я подумал, что где-то там тоже должен стоять ещё один кордон. Но он пока не попался на глаза химер. Они продолжали прочёсывать территорию в поисках заражённых. Возможно, ночь — не лучшее время для поисков. Хотя, если подумать, хищники, влекомые инстинктами голода и размножения, как раз предпочитали тёмное время суток. Что же не так было с первым носителем скверны? Даже на волка он напал средь бела дня.

Заставив себя приглушить канал связи с химерами (в случае обнаружения опасности они подали бы сигнал), я вновь попытался уснуть. Уставшим и опустошённым, без магии я никому не смогу помочь.

Удивительно, но на этот раз сон пришёл почти сразу — глубокий, спокойный и уютный. Как будто я лежал не в управе завода на заражённом объекте, а дома, на мягкой перине, в тепле и безопасности. Однако безмятежность длилась недолго.

Сквозь пелену сна прорвался протяжный волчий вой — такой, что кровь застыла в жилах. Я резко открыл глаза. Приснится же такое. На часах — три утра. Бабушка со Светловой мирно спали, Анна Игнатовна — уложив голову на руки, а бабушка на стуле, закинув ноги на стол и с тростью в руках, словно с оружием наизготовку. Может и некультурно, зато позволяло быстро отреагировать в случае опасности. Решив не тревожить женщин, я отправился на очередную проверку один.

Первое, что бросилось в глаза — отсутствие химер. До этого они стояли повсюду: у ангара, у выхода с подворья, у управы.