Упаси меня боги участвовать в чем-то таком повторно.

Пять рубцов теперь будут вечно напоминать об этом. И почему-то даже выводить их не хотелось. Я хмыкнул, осознав, что теперь будто получил свою «святую длань» — метку, подобную тем, что носят братья Ордена.

Вот ирония: один раз пошутил в храме — и теперь на груди ношу их «благословение». У кого-то из богов отличное чувство юмора.

Некоторая закономерность в происходящем прослеживалась, но уловить её я пока не мог — то ли из-за усталости, то ли из-за магических экспериментов с неизвестной силой.

Почему-то мне казалось, что ракшас был тем самым первоисточником. Если его убрать, с остальными справиться будет проще.

А пока я мог спокойно отсидеться на карантине, заодно убедив всех, что не заразился. Взгляд Громыкина мне очень не понравился — мало ли, свои же решат, что я болен, и поднимут на вилы…

Следующие сутки прошли относительно спокойно. Разве что теперь я каждые три часа оголялся и демонстрировал бабушке своё состояние, добровольно запершись в одном из кабинетов управы. Оттуда же периодически выходил в туалет и получал сухпаёк.

В основном я ел и спал, восстанавливая силы.

Во сне мне удалось встретиться с горгом. Он ходил вокруг меня кругами, обнюхивал и вылизывал рану на груди… будто не мог поверить, что скверны внутри больше нет.

Забавно: он проверял меня так же часто, как бабушка. Видимо, контролировали с двух сторон.

Но изменений не происходило — я-то знал почему. Зато глубоко внутри оставалось саднящее чувство голода, которое непонятно чем нужно было утолять. Кажется, это была хреновая идея — грызть демона и пить его кровь.

И что на меня тогда нашло?

С другой стороны, это сбило концентрацию ракшаса и позволило мне первым добраться до его сердца, выпустив заодно свою магию.

Но что это за магия? Почему у неё нет ни цвета, ни плотности? Её невозможно измерить, но то, что она опасна, я теперь не сомневался.

Я раз за разом прокручивал в голове ситуацию с Иллюмовыми. Учитывая идентичность кинжалов (как позже выяснила бабушка у Светловой их Иллюмовы выдавали всем мужчинам рода), мы имели дело с двумя отпрысками рода: один напал на волка, а второго прикончил я.

Но слова ракшаса о «возвращении из небытия слабой оболочкой, жаждавшей власти и мести» намекали на то, что кто-то из этих двоих обнаружил могильник или мавзолей, откуда и выковырял демона.

Вполне возможно, с учётом близости магии иллюзий с магией кошмаров, что Иллюмовы пытались найти некие иноземные магические практики, позволившие бы им усилиться, и для этого снаряжали экспедиции куда-нибудь за рубеж. И вот одна из таких экспедиций вполне могла увенчаться «успехом».

Вот только они не подумали, что бесконтрольное изучение магии кошмаров может привести к подселению демона.

Что ещё раз говорило о том, что изучение любой магии необходимо производить под строгим контролем. Самоучки долго не живут, а если и живут, то уже явно не в изначальной комплектации: собственное тело + собственная душа + собственное сознание.

О приходе в гости второго представителя рода Иллюмовых Анне Игнатовне решили не рассказывать. Она же списала увиденный кошмар на собственные переживания о «друге». Да и Громыкин оказался смышлёным — молчал об увиденном, в том числе и о том, что проснулся посреди двора с порезанной мочкой уха.

Кстати, ракшас оказался на удивление «милосердной» тварью. Он не убил ни химер, ни рабочих, ни нас, а лишь искал подходящее тело. Остальных, видимо, планировал использовать как армию. Иначе его «великодушие» я объяснить не мог.