— Прости.

Тот что-то промычал ему в ответ.

Объятия длились не дольше нескольких секунд, после чего патриарх вернулся к нам, снял с пояса жезл, и вместе с бабушкой они выпустили две струи огня, которые сожгли дотла Алексея меньше чем за минуту.

Оставшийся прах Илья Алексеевич собрал в носовой платок, видимо для захоронения в родовой усыпальнице.

Обратно на завод мы возвращались молча. Илья Алексеевич отправился беседовать со Светловой; уж не знаю, что он ей предлагал за молчание, однако прежде чем согласиться, Анна Игнатовна сделала телефонный звонок отцу.

Я же уточнил у бабушки:

— А что ты затребовала за молчание?

— Хотела учителя для тебя, но решила для начала с тобой посоветоваться… — ответила Елизавета Ольгердовна. — Сказала, что сочтёмся позже.

Глава 14

Ни я, ни Пётр Громыкин скверну не подцепили. Если в себе я был абсолютно уверен, ведь выжег её неизвестной магией, то Петра проверил сразу же по возвращении.

На заводе бабушка связалась с карантинным штабом в Петрозаводске и в Рыбреке и сообщила, что собственными силами было уничтожено ещё трое заразившихся. Личности их удалось установить благодаря информации, предоставленной Анной Игнатовной Светловой о пропаже рабочих с завода и карьеров. Пропажа Алексея Иллюмова нигде не фигурировала. Официально Иллюмовы позже объявят, что два внука патриарха погибли в экспедиции в южных землях.

Поскольку людей в окрестностях больше не пропадало, а новые случаи заражения не были выявлены, карантин признали условно успешным. Условно — поскольку гон лесного зверья ещё продолжали проверять погонщики, маги, занимающиеся приручением, дрессурой и управлением всевозможных животных.

Их в Карелию нагнали едва ли не со всей империи. Совместными усилиями они прочесывали все окрестные леса, проверяя каждую встречную зверушку на признаки бешенства. Любых подозрительных либо ведущих себя неадекватно особей отстреливали и сжигали на месте без жалости. Между эпидемией скверны и жёсткими чистками — выбрали второе.

Карантин с завода сняли на пятые сутки. К нам прибыла целая столичная комиссия в составе представителей из Гильдии Магов, Императорской канцелярии и Министерства обороны. Кроме официального лица каждая структура направила своего лекаря для осмотра и засвидетельствования нашего состояния здоровья. Благо, хоть высокая комиссия догадалась привлечь и лекарей-женщин для осмотра бабушки и Анны Игнатовны, иначе наш карантин бы растянулся до прибытия оных.

Всех нас признали здоровыми и выдали соответствующие заключения. Однако покинуть завод сразу не вышло. Как оказалось, за пределами защитного контура нас ожидала целая делегация, во главе которой были Эльза, Алексей Угаров и Резван Эраго. С ними прибыли и часть недостающих специалистов для завода и карьеров.

Пока я отсыпался два дня, бабушка по телефону передала Алексею все недостающие позиции в штате. Часть этих позиций и удалось ему закрыть, прошерстив нынешних и бывших выпускников нашего сиротского интерната. К окончанию пятидневного срока карантина он прибыл с работниками. Правда, ему пришлось пообещать увеличение оклада работникам за опасность нахождения в бывшей карантинной зоне.

Вихрем на завод ворвалась Эльза, обняв меня и бабушку поочерёдно. В её глазах плескалось облегчение, густо замешанное на ужасе возможной потери.

— Я так рада, что с вами ничего не случилось и вы не заболели, — она едва сдерживала слёзы. — Я пыталась отправиться сюда в первый же день, но бабушка запретила. Сказала, что в безопасности должен остаться хотя бы один из наследников. А каких только слухов по столице не ходило! Нас даже пытались обвинить в том, что мы пробудили скверну. Но за всех паникёров и ненавистников взялась охранка, приравняв их к злостным нарушителям спокойствия и разжигателями паники в империи.