– А вас следует защищать? – спросил Герцог Рупрехт.

    – Да, если вам нужно это… – прошептал Сидор.

    – Что – это? – спросила Дарья удивленно.

    И тут Сидор весь надулся, как высокопоставленный чиновник. И принялся расстегивать рубашку.

    – Избавьте меня от зрелища вашей волосатой груди, господин Акашкин, – брезгливо косясь на журналиста, сказала Дарья.

    Грудь у журналиста и впрямь была волосатая. Он неожиданно ласково погладил ее и забормотал-заворковал:

    – Вылезай, вылезай, маленькая, не бойся, здесь все свои…

    – Дарья! – воскликнул Рупрехт. – Ты только погляди!

    Сквозь грудь Акашкина явственно проступало бриллиантовое свечение, с каждой секундой становясь все ярче и приобретая некие очертания. И вот наконец нечто сверкающее отделилось от груди Сидора, проползло у него по руке и уютно устроилось на ладони.

    – Вот, – ласково сказал Сидор. – Она меня любит.

    – Святая Вальпурга! – прошептал Рупрехт. – Как вам удалось заполучить Королеву солитеров, Сидор?

    – Что? – изумилась Дарья. – Я не ослышалась? Королева солитеров?

    – Да, это Королева, – благоговейно проговорил Герцог. – Судьба ее была неизвестна, многие маги считали, что Королева больше никогда не возродится, но вот – она жива. Жива! Повелительница отравителей жизни, владычица самых таинственных убийц и губителей в мире появилась вновь!

    – Это… страшное чудо. – Дарья, казалось, хотела коснуться прелестного бриллиантового червячка на руке Сидора и брезговала и пугалась. – Королева солитеров, властительница клана Ленточников… Чего еще я о ней не знаю, Рупрехт?

    – Того, что появление Королевы солитеров, как правило, сопровождается эпидемиями и прочими экологическими катастрофами. Стоит лишь Королеве пожелать – и плоть еще живых коров начнет кишеть червями. И если бы только коров… – добавил Герцог Рупрехт. – Так как она попала к вам, Сидор?

    – И сам не пойму до конца, – покачал головой журналист. – Только когда был тот костер окаянный, одна искорка на грудь мне попала. Рубашку прожгла. Ну я сначала ничего – ожог и ожог. Не до того было. В глазах все стояло – как та ведьмочка горела. Ох, как я желал тогда, чтобы все обошлось и ведьмочка жива осталась! А потом у меня грудь в месте ожога начала чесаться. Ну просто спасу нет. Я к зеркалу – думаю, может, волдырь какой. И вижу – из груди у меня головка торчит. Алмазная. Я чуть в обморок не хлопнулся. А головка и говорит человеческим голосом: «Не бойся меня, Сидор Акашкин. Я Королева солитеров, я тебе первый друг и никогда тебя не покину, потому что полюбила тебя за доброе сердце».

    – Прямо так и сказала?

    – Так и сказала, – тоненько пропищал алмазный червячок. – Я такого, как Сидор, веками искала. Я в его сердце гнездышко себе свила. Будем мы с Сидором жить-поживать, друг друга радовать. Теперь вы понимаете, почему нельзя Сидора отдавать этой ведьме? Если она Сидора уничтожит, погибну и я.

    – Но разве вы, ваше величество, не можете выбрать себе, мм, другого носителя?

    – Как можно? – удивилась Королева солитеров.