— Вы сказали, что он услышал шум. Какой шум?

— С мисс Эдмондс произошла сильная истерика!

Смит начал ходить по комнате в сильном возбуждении.

— Расскажите, что он увидел, когда вошел.

— Он увидел слугу-негра — в доме нет ни одного англичанина, — который пытался успокоить девушку вон в том холле, а малаец и еще один цветной били себя по лбу и выли. Ни от кого из них невозможно было добиться толку, и он начал расследование сам. Еще раньше, вечером, он определил координаты дома, а по свету в окне первого этажа — местонахождение кабинета, поэтому он пошел искать дверь в кабинет. Он ее нашел, но она была заперта изнутри.

— Ну, и дальше?

— Он вышел и, обойдя дом, подошел к окну. Там нет занавески, и из кустов можно видеть, что происходит в этом складе хлама, называемом кабинетом. Он заглянул туда, как это, очевидно, сделала и мисс Эдмондс до него. То, что он увидел, объяснило, почему она впала в истерику.

Мы со Смитом жадно слушали его рассказ.

— Посреди всего этого хлама на полу стоял ящик с египетской мумией, перевернутый набок, а сэр Лайонел Бартон лежал лицом вниз, обхватив его руками.

— Боже мой! Да-да, продолжайте.

— Горела только настольная лампа с абажуром. Она стояла на стуле, и свет ее падал прямо на него; она освещала участок на полу. — Инспектор развел руки, показывая размер участка. — Ну вот, когда он разбил стекло, открыл окно и полез внутрь, он увидел кое-что еще. Так он говорит.

Инспектор сделал паузу.

— Что он увидел? — кратко спросил Смит.

— Что-то вроде зеленого тумана, сэр. Он говорит, что этот туман был как живой. Он двигался над полом, на высоте примерно одного фута в направлении занавеса на другом конце кабинета.

Найланд Смит впился глазами в говорившего.

— Где он впервые увидел этот зеленый туман?

— Он говорит, мистер Смит, ему показалось, что туман шел из ящика с мумией.

— Так, продолжайте.

— Нужно отдать ему должное, он все-таки влез в комнату, увидев подобное. Не испугался. Он перевернул тело. Сэр Лайонел выглядел ужасно. Он был мертв. Вернув труп в прежнее положение, Крокстед — так звали агента — пошел к этой занавеске. Там была стеклянная дверь. Она оказалась закрытой. Он открыл ее; она выходила в теплицу, уставленную хламом от кафельного пола до самой стеклянной крыши. Внутри было темно, но из кабинета шло достаточно света — он ведь, по сути дела, является гостиной, — и Крокстед включил все лампы, чтобы еще раз взглянуть на зеленый ползучий туман. Вниз ведут три ступеньки, на которых лежал мертвый китаец.

— Мертвый китаец?

— Да, именно. Мертвый китаец.

— Вы вызывали доктора?

— Да, местного. Я видел, что он абсолютно ничего не мог понять. Три раза сам себе противоречил. Но нам и не нужны мнения других медиков, пока мы не получили заключения эксперта.

— А Крокстед?

— Крокстед почувствовал себя плохо, и его отправили домой в машине.

— Что с ним?

Инспектор Веймаут поднял брови и тщательно стряхнул пепел с сигары.

— Он держался до моего прихода, рассказал все и сразу потерял сознание. Он сказал, что ему показалось, будто кто-то в теплице схватил его за горло.

— В буквальном смысле?

— Я так и не понял. Девушку, разумеется, тоже пришлось отправить домой.

Найланд Смит задумчиво подергал себя за мочку левого уха.

— У вас есть какая-нибудь версия? — спросил он.