|
Судя по всему, он находился сейчас в том же состоянии, что и Кэп после поединка с хрустальной чашей. — Вы проиграли, сеньор, — сказал я, поднимаясь на ноги. Меня тут же шатнуло в сторону, я задел легкий столик, и пустая бутылка из-под рома, звеня, покатилась по палубе. — Не забудьте… прислать мой выигрыш… в отель «Эксельсиор». — Повернулся и пошел к сходням. Никто не пытался меня остановить. Мне было очень скверно. Мир перед глазами плыл и медленно вращался, словно начинающие раскручиваться вертолетные лопасти. Выпитый ром настойчиво просился наружу. Я шел по берегу, спотыкаясь и натыкаясь на каких-то людей, а один раз едва не опрокинул жаровню. В конце концов мне удалось уйти подальше от оживленного пляжа, за пределы освещенного прожекторами пространства. Там я забрел в воду (океан был на удивление спокоен в тот час), встал на колени и опустил лицо в прохладные волны. Соленая вода тут же попала мне в нос, и меня начало неудержимо рвать. Прошло довольно много времени, прежде чем я вернулся обратно на берег. Я вымок до нитки и дрожал от холода и слабости. Но морская вода сделала свое дело — я почти протрезвел, или, по крайней мере, не чувствовал себя таким безобразно пьяным. Я уселся на холодный песок и стащил с себя футболку. Выжал ее, свернув в тугой жгут и положил рядом. Надевать ее снова не хотелось. — Прохладная ночь для купания, — произнес чей-то знакомый голос из темноты. Я обернулся и увидел жену дона Эстебана. Амаранту. Позже я много раз вспоминал эту нашу встречу. Судьба любит жестокие шутки, но эта была, по-моему, не только жестокой, но и несмешной. Я сидел на песке, полуголый, пьяный, похожий на бродягу-бича. А она… сколько времени она за мной наблюдала? Возможно, даже слышала, как меня выворачивало наизнанку в волнах… — Я не купался, — сказал я довольно грубо. — Да? Значит, мне показалось. А разделись вы, чтобы загар был получше? Я торопливо натянул мокрую и противную, словно дохлая рыба, футболку. — А вы-то что здесь делаете? Кажется, вы собирались выцарапать глаза мулатке, которая вешалась на вашего мужа… В этот момент мне больше всего хотелось, чтобы Амаранта ушла. Не потому, что я не хотел ее видеть, а потому, что мне было невыносимо стыдно. — Она больше на него не вешается. Моего мужа кто-то напоил до состояния бревна. — Это был я, — хмуро признался я. — Мы заключили пари. — Могу предположить, что ты выиграл. — Это оказалась пиррова победа. — Как же тебя зовут, герой? — Денис, — буркнул я, героически пытаясь не стучать зубами от холода. — Какое странное имя! — Я русский. У нас все имена странные. — О! — изумленно сказала Амаранта. Некоторое время мы молчали. Потом она нерешительно спросила: — А ты давно живешь в Венесуэле, Денис? — Шестой день. Новый год я встречал еще в Москве. — Откуда же ты так хорошо знаешь язык? — Учил в институте, — брякнул я. Видимо, я был еще слишком пьян, если не использовал испытанную отмазку насчет мамы — преподавательницы испанского. Амаранта тут же с любопытством спросила: — А в каком институте ты учился? — В институте иностранных языков, — соврал я. — В Москве? Это уже походило на допрос. — Да, в Москве. А вы что, знаете этот институт? Амаранта тихо засмеялась. — Нет, но мой папа тоже учился в Москве, в Первом Медицинском институте. Правда, это было двадцать лет назад. — Ничего себе! — искренне удивился я. — Значит, вы бывали в России? — Нет, конечно! Я в это время была совсем маленькой. Но папа много рассказывал о Советском Союзе. |
