— Командир, вижу дым костра!

Перед чернеющим входом пещеры действительно горел костер, от которого тянулась к небу тонкая струйка дыма. Из кабины эта черная полоска была отчетливо видна на белом фоне заснеженного склона. Вокруг огня расположилось около дюжины вооруженных людей, но все они внешне ничем не отличались от обычных таджикских боевиков. Саре-Сияха среди них не было.

По приказу Сергея экипаж приспустил машину до пятидесяти метров и открыл огонь из носового пулемета. Гроздья тяжелых пуль разметали сидевших у костра, лишь два басмача успели выстрелить в ответ и были убиты следующими очередями с Ми-8. Покончив с этими, вертолетчики перенесли огонь на пасть пещеры, откуда уже начали выбегать взбудораженные стрельбой прислужники Саре-Сияха. Некоторые из них, сумев избежать встречи с потоками разящего металла, укрывались за камнями, отбежав на несколько шагов от пещеры. Когда на борту стальной стрекозы окрепло убеждение, что бой уже выигран и остается только добить или взять в плен немногих уцелевших членов банды, кабину на мгновение озарил яркий зеленоватый свет. Дернувшись, вертолет завертелся на месте.

— Машина не слушается, — удивленно сообщил пилот. — Мужики, что там сзади делается?

— Заднего винта нет! — заорал Демьяненко. — И всего хвоста тоже! Один обрубок в полметра торчит и дымится!

Вертолет продолжал беспомощно крутиться. На очередном обороте, когда Ми-8 развернулся лобовым стеклом в сторону, откуда они прилетели, по глазам хлестнула еще одна зеленая вспышка. Люди почти ослепли и не сразу сообразили, почему вдруг стало так холодно.

— Падаем! — ударил по барабанным перепонкам чей-то надорванный голос.

Вращаясь и раскачиваясь, «вертушка» быстро теряла высоту. Протерев слезящиеся глаза, Сергей наконец разглядел, что передней части машины больше не существует и поток морозного воздуха беспрепятственно гонит снежинки в невесть откуда взявшуюся огромную дыру. Из всего экипажа остался лишь один вертолетчик, который вцепился обеими руками в приборы управления, пытаясь притормозить падение.

Затем был сильнейший удар. То, что совсем недавно называлось винтокрылой боевой машиной, врезалось в сугроб, дважды подпрыгнуло и замерло. Лопасти несущего винта обломились при последнем толчке, разбитая кабина лежала, завалившись набок. Ощутимо пованивало гарью и бензином.

Демьяненко, Барханов и Фомин, не раз попадавшие в подобные переделки на афганской войне, уже выползли через пробоину в носовой части и поторапливали остальные.

— Быстрее, шевелитесь, кончайте возиться… В любой момент рвануть может!

Сергей вылез через помятую боковую дверцу и теперь принимал и складывал на снег вещмешки и коробки боеприпасов, которые передавали изнутри Мансуров и Кулебякин. Тем временем пилот поливал дымящийся мотор и бензобаки сразу двумя огнетушителями. Прекратив швырять выносимые из машины грузы, подполковник приказал выдвинуть по два-три человека в обе стороны от вертолетных обломков и сдерживать огнем басмачей. Демьян, Абдулло и Вася метнулись к пещере, Атилла и Гриша — в противоположную сторону. Так уж вышло, что оттаскивать оружие и провиант досталось самому подполковнику и Сайду — людям, меньше всего знакомым с горами.

— Атилла, Черноголовый стрелял с тыла — займись! — крикнул Сергей.

— Знаю, — буркнул капитан. — Секундочку. Присев на корточки, Барханов возился со своим чудовищным оружием. В походном состоянии В-94 складывалась, так что ствол смотрел назад, прижавшись сбоку к прикладу. Теперь капитан развернул винтовку и затягивал болты, крепившие ствол. Покончив с этим делом, он выбежал за утес, выбирая позицию, откуда просматривалась долина.

— А мне что прикажете делать?

Перед подполковником стоял единственный уцелевший вертолетчик.