Они подкисляли цианид и получали газ. Ну, а Ральф работал у вытяжного шкафа со встроенным вентилятором, отводящим большую часть паров. И все-таки он безусловно уловил бы присутствие уксусного запаха. На этот раз запаха не было и Ральф мог подумать, что в чем-то ошибся.
— Угу.
— Но он не убежал, а, по-видимому, сразу же нагнулся и для проверки понюхал пар. Если химик не знает состава паров, он никогда не станет вдыхать их, либо постарается вдохнуть как можно меньше. И все же я думаю, что от изумления Ральф забылся.
— Считаете, что он нагнулся, принюхался и набрал полные легкие газа?
— По всей вероятности. Когда я вошел, он сидел, склонив голову внутрь вытяжного шкафа.
— И потух, как свечка.
— Примерно так.
— Угу. Скажите-ка, проф, ничего, если я закурю, или здесь все взлетит как в пороховом погребе?
— В настоящий момент опасности нет.
Доэни закурил сигарету с блаженным видом человека, наконец разрешившего себе долгожданное удовольствие.
— Теперь, проф, давайте по порядку. Вашему пареньку нужен а-це-тат натрия (э, я уже начинаю выражаться как специалист), но что же выходит? Он тянется к полке и достает не ту банку — скажем, вот так.
Доэни с боязливой осторожностью снял с полки банку с цианидом.
— Он ставит ее сюда и отсыпает из нее, сколько требуется. Как он это делает?
— Он набирал реактив шпателем — плоской металлической лопаточкой и взвешивал в маленьком сосуде.
— Отлично. Он это сделал. — Доэни перенес банку с цианидом на стол возле вытяжного шкафа. Пристально посмотрел на нее, затем взглянул на Брейда:
— Теперь все?
— Полагаем, что все, — ответил Брейд.
— Значит, все сейчас в точности как было, когда вы вошли в лабораторию. И вы не заметили ничего странного? Совсем ничего?
Казалось, глаза сыщика хитро блеснули. Но Брейд, решив, что от крайнего напряжения становится мнительным, отрицательно покачал головой:
— Нет. А вы?
Доэни пожал плечами, почесал указательным пальцем лысеющую голову.
— Беда может стрястись повсюду, а если ее только и ждут, как у вас, то и подавно.
Он закрыл маленький блокнот, где делал пометки, и сунул его во внутренний карман пиджака.
— Ведь мы вас всегда здесь разыщем, профессор, на случай, если еще чего понадобится?
— Разумеется.
— Тогда все. А если хотите, проф, совета со стороны, от профана, как вы выражаетесь, — так держите цианид под замком.
— Приму во внимание, — дипломатично ответил Брейд. — Да, кстати, у Ральфа был ключ от этой лаборатории. Если он не понадобится, не вернете ли вы его нам?
— Ладно. Ну, профессор, будьте поосторожней, почаще проверяйте ярлычки на ваших банках. Смотрите не перепутайте!
— Постараюсь, — сказал Брейд.
Итак, он снова остался один в лаборатории, и никто не мешал ему разглядывать свое отражение в стеклах очков, а изо всех углов на него смотрела смерть.
Он вспомнил о жене. Дорис, конечно, волнуется. Она ждала его сегодня пораньше, зная, что к пяти часам придет Кэп Энсон. «Боже милостивый! Пунктуальный Кэп несомненно разворчится, оскорбившись за свою драгоценную рукопись, — с упавшим сердцем подумал Брейд. — Но что делать?»
Брейд взглянул на часы. Скоро семь, а он еще не может уйти. Сначала нужно кое-что закончить.
Он опустил грязные шторы и, помимо настольной лампы, включил флуоресцентный свет наверху. Дополнительные вечерние занятия еще не начались и в здании факультета, по существу, никого не было. |