Ширли Джексон. Зуб
Автобус уже ждал. Он тяжко пыхтел на обочине перед маленьким автовокзалом, его громадный сине-серебристый корпус поблескивал в лунном свете. На автобус мало кто обращал внимание, в это позднее время на тротуаре совсем не было прохожих: сеанс в единственном на весь городок кинотеатре закончился час назад, и все зрители успели съесть в драгсторе свое мороженое и разойтись по домам; теперь драгстор был закрыт — еще одна темная дверь на длинной полуночной улице. В городке горели только уличные фонари, люстра в ночной закусочной, да еще лампа в последней кассе автовокзала — там сидела девушка, уже в плаще и шляпке, она только и ждала, когда отправится автобус в Нью-Йорк, чтобы уйти домой и лечь спать. На тротуаре рядом с открытой дверью автобуса стояла Клара Спенсер. Она нервно сжимала руку своего мужа: — Я чувствую себя так странно, — говорила она. — У тебя все в порядке? — спрашивал супруг. — Тебе не кажется, что мне надо поехать с тобой? — Нет, конечно нет, — отвечала она. — Все будет хорошо. Ей было трудно говорить из-за распухшей челюсти, она прижимала к лицу носовой платок, и крепко держалась за мужа. — А ты уверен, что у тебя все будет хорошо? — спросила она. — Я вернусь, самое позднее, завтра ночью. Если что, я позвоню. — Все будет отлично, — искренне заверил он. — К завтрашнему дню все это пройдет. Скажи зубному, если что не так, я сразу же приеду. — Я чувствую себя так странно, — повторила она. — На душе легко, а голова как будто кружится. — Это из-за наркоза, — сказал он. — Все этот кодеин и виски на пустой желудок. Она нервно хихикнула: — Я даже причесаться не могу. Хорошо, что уже темно. — Постарайся поспать в автобусе, — сказал он. — Ты же взяла снотворную таблетку? — Да. Они дожидались, пока водитель допьет свой кофе у стойки в закусочной; им было видно сквозь стекло витрины, как он сидит за прилавком и не торопится. — Я чувствую себя так странно, — снова повторила она. — Клара, ты знаешь, — он старался, чтобы голос его звучал весомо, словно, если он будет говорить более серьезно, его слова прозвучат убедительней, а по сему и утешительней, — ты знаешь, я рад, что ты едешь в Нью-Йорк, где тобой займется Циммерман. Я бы никогда не простил себе, если у тебя там что-то серьезное, а я отпустил тебя к здешнему мяснику. — У меня просто болит зуб, — сказала Клара с беспокойством. — В зубной боли нет ничего серьезного. — Кто знает, — ответил он, — может начаться абсцесс или что еще, я уверен, ему придется его вырывать. — Об этом даже не говори, — с содроганием ответила она. — Ладно, но на вид он смотрится довольно скверно, — заметил он рассудительно, как и прежде. — И лицо у тебя вон как распухло, и вообще. Ты только не волнуйся. — Я и не волнуюсь. Мне только кажется, что я вся сплошной этот зуб. И ничего больше. Водитель автобуса встал со стула и пошел расплатиться. Клара шагнула к автобусу, и муж ей сказал: — Не спеши, у тебя еще много времени. — Просто я чувствую себя странно, — сказала она. — Послушай. Этот зуб беспокоил тебя время от времени, годами, с тех пор как я тебя знаю, шесть или семь раз у тебя были проблемы с этим зубом. Пора что-то делать. Даже в медовый месяц у тебя болел этот зуб, — закончил он с упреком. |
