Паук погасил мяч, ловко подбросил его кверху и головой передал Игнасю. Тот молниеносно отпасовал Манджаро. Манджаро, видя перед собой стену противников, отдал мяч подбегающему Пауку. Со стороны могло показаться, что полусредний «Сиренки» хочет опять блеснуть своим футбольным искусством, приобретенным во время неустанных тренировок во дворе Голубятни, но нет… Он пробил так молниеносно, что мяч только мелькнул над головами игроков и затрепетал в сетке.

— Вот это парень! — завопил Чек. Забывшись, он уже сложил руки для аплодисментов, но покачнулся на ветке и чуть было не свалился на землю. — Да! — с уважением произнес он. — Это был самый красивый гол. Молодец Паук! Сразу видна моя школа.

До перерыва счет оставался без изменений. Когда судейский свисток возвестил начало второй половины игры, Манюсь крепко сжал кулаки и прошептал:

— Сейчас или никогда!

С горящими от возбуждения глазами следил он за желтым мячом, который попеременно переходил то к белым, то к красным майкам. Отсюда, с высоты, казалось, что мяч обладает какой-то магической притягательной силой. Два десятка ребят гонялись за ним в ожесточенной борьбе.

— «Сиренка»! «Сиренка»! «Сиренка»! — вопили болельщики с Воли.

Им немедленно отвечали жители Муранова, которые сконцентрировались возле ворот своей любимой команды.

— «Антилопа»! «Антилопа»! «Антилопа»! — отзывался хор хорошо спевшихся голосов.

А на поле тем временем продолжалась ожесточенная борьба. «Сиренка» любой ценой стремилась сравнять счет, «Антилопа» — удержать результат и с победой уйти с поля.

— Может быть, сейчас, — пробормотал Чек про себя.

В этот момент Метек Гралевский как раз подавал угловой. Разбежавшись, он мягким ударом послал мяч на штрафную площадку. Мяч вычертил дугу над головами игроков. Вратарь «Антилопы» высоко подпрыгнул, пытаясь схватить его, но рядом с ним, как из-под земли, вынырнул Манджаро и головой направил мяч в ворота.

— Сравняли! — вздохнул Чек. Носком тапочки он подтолкнул сидящего ниже Рыжего Милека: — Видел? Сравняли!

За воротами «Сиренки», как стая голубей, взлетели вверх шапки. На поле ребята окружили Манджаро, обнимали его, целовали. «Теперь будет самое интересное! Посмотрим, кто выиграет!» — говорили болельщики.

Манюсь, покрепче ухватившись за ветку и вытянув шею, кричал сдавленным дискантом:

— Давай, «Сиренка»! Давай!

Он увидел, как Ромек Мармол отнял мяч у полусреднего «Антилопы».

— Ромек, веди! — советовал он, не думая о том, что его не слышно на поле. — Давай, братец! Теперь обводи этого. Хорошо!.. Теперь отдай… Держи, Игнась!.. Ну и лопух же ты! Такой мяч отдать!.. Держи его, Паук! Держи!.. Прекрасно!. Та-ак… Отдай! Манджаро!.. Блеск! Манджаро, чего ты ждешь? Бей! Бей! Е-е-е-есть!

— Есть! — оживился и Милек. — Эта «Сиренка» совсем неплохо играет. — Он посмотрел на Чека, который в этот момент, упиваясь успехом, целовал ветку, нежно обнимая ее, как лучшего друга.

— Есть! Есть! Есть! — шептал он сияя.

Ему казалось, что это он своими советами помог забить гол, который давал «Сиренке» преимущество в счете.

Матч приближался к концу. «Антилоповцы», чувствуя, что проигрывают, начали нажимать. Ежеминутно волна красных маек накатывалась на ворота Жемчужинки. Но маленький вратарь был начеку. Он выбегал из ворот, бросался под ноги нападающим, отбивал мяч кулаками, прямо творил чудеса. Однако угроза «ничьей» все же нависла над «Сиренкой».

— Ребята, держитесь! Держитесь! — шептал Чек.