20 мая караван достиг пределов Волжской Булгарии. Здесь в большом булгарском городе Юлиан расстался с муллой. Город был многолюдным — булгары утверждали, что при необходимости он может выставить 50 тысяч воинов. Но всё равно здесь было тревожно: все готовились к нашествию. По дорогам тянулись обозы с запасами на случай осады. Оружейники работали день и ночь, а вот купцы уже сворачивали торговлю.

Юлиан бродил по улицам, смотрел, слушал. И вдруг… услышал в толпе венгерскую речь! Расталкивая людей, он бросился через толпу. Неподалёку возле прилавка стояла женщина в длинном широком платье, украшенном цветными лентами, в кожаной безрукавке. Она по-венгерски называла лежащие на прилавке товары, и тут же переводила смысл слов стоящему рядом чернобородому тучному мужчине — по-видимому, мужу. Юлиан приветствовал женщину по-венгерски. Удивлённая женщина ответила на его родном языке. И тогда Юлиан, не стесняясь слёз, заплакал от счастья…

Женщина оказалась мадьяркой из «Великой Венгрии», выданной замуж за булгарского купца. Она рассказала Юлиану, что земля её народа лежит всего в двух днях пути отсюда, возле реки Этиль (по-башкирски — Ак-Идель, Белая). Правда, как выяснилось, речь шла о двух днях конного пути, а пешему Юлиану пришлось добираться до неё больше недели. Но эти дни стали самыми счастливыми в его жизни.

Дорога оказалась лёгкой и приятной. Она шла через лиственные леса с быстрыми прозрачными речками. Потом леса поредели, и на смену им пришла холмистая равнина, покрытая ярким разнотравьем. Чистый сухой воздух, напоённый ароматом трав, кружил голову. Здесь, у края степи, Юлиан увидел первое селение венгров — несколько деревянных домов с плоскими крышами в окружении круглых, покрытых бурым войлоком юрт. Навстречу Юлиану вышли невозмутимые, спокойные люди — рослые, смуглолицые, с длинными чёрными волосами, свисавшими почти до плеч. Оружия ни у кого не было, лишь короткие, витые из ремней плётки висели на поясах. Высокий старик, отличавшийся от остальных нарядной суконной шапкой с опушкой из бобрового меха, обратился к Юлиану по-венгерски:

— Кто ты, добрый человек?

У Юлиана перехватило дыхание.

— Я ваш брат, такой же венгр, как и вы! — срывающимся голосом прокричал он и достал из-за пазухи королевскую грамоту…

Венгров убедила не грамота, а то, что пришелец из далёких земель говорит на их родном языке. Они помнили, что много лет назад часть их народа ушла на запад. Радость Юлиана была неописуема. Странника водили из дома в дом, из селения в селение, и всюду Юлиан находил щедрое гостеприимство и благодарных слушателей. Соотечественники жадно внимали его рассказам о Венгерском королевстве на Дунае, об обычаях и занятиях венгров-христиан. Сами же поволжские венгры, как писал Юлиан, «…язычники, но не почитают и идолов, а живут как звери. Земли не возделывают, едят мясо конское, волчье и тому подобное, пьют лошадиное молоко и кровь. Богаты конями и оружием, и весьма отважны в войнах».

Венграм, живущим на реке Белой, уже приходилось сталкиваться с монголами, и Юлиан получил от них много важных сведений о грозных завоевателях. Ничего не подозревающие народы Европы даже не представляли себе масштабов нависшей опасности! Юлиан понимал, что обязан предупредить и короля, и всех, кто может оказаться на пути монголов. Если он не сделает этого, это не сделает никто. Пора было возвращаться…

Юлиан покинул «Великую Венгрию» 21 июня 1236 года. Венгры отдали его под покровительство булгарского купца, ладья которого шла вниз по Белой, и строго наказали ему доставить гостя до земли руссов со всей бережностью:

— Если с нашим гостем случится что-либо худое, мы узнаем и убьём тебя. Ты проезжаешь по реке каждое лето, куда тебе спрятаться от нашей мести?

Плавание по рекам Белой и Каме, а затем вверх по Волге продолжалось около месяца.