Амина прижалась ко мне, и я обняла ее за худенькие плечики.

— Я никогда даже не мечтала об этом.

— А о чем ты мечтала?

— Об игрушках. О кукле с длинными белыми волосами, как у тебя. Когда-то мы ездили с мамой в Каир и заходили в магазин… Я видела там куклу. Очень красивую. Наверное, я смотрела на нее целый час, пока мама и тетушки ходили по зале и что-то выбирали в подарки своим племянникам.

— Мама не смогла купить тебе эту куклу?

— Я не просила.

Она посмотрела на меня своими огромными черными глазами. Такими грустными и прозрачно-влажными.

— Почему?

— Потому что у нас и так не было денег. Да и зачем мне такая кукла в пустыне?

Я прижала малышку к себе, поглаживая ее волосики, перебирая пальцами.

— А вдруг твоя семья не захочет, чтоб я с ними жила?

— Что ты. Конечно, захочет. Обязательно захочет. Ты теперь моя дочка.

Амина улыбнулась счастливой улыбкой, и у меня самой на душе стало теплее. Наверное, если бы не мои девочки, я бы с ума сошла. Такси притормозило у знакомого подъезда, и таксист взял мою дорожную сумку, чтобы поднять ее наверх. Я увидела на лавке соседок. Вначале они меня не узнали, потом начали перешептываться и с нездоровым любопытством меня рассматривать. Пока одна из них — Анна Ивановна не всплеснула руками.

— Так это ж Настька. Елисеевых дочка. Живая она, точно не призрак. Вон и детишек с собой привезла.

— Ты где была, бессовестная? — закричала вдруг вторая соседка и сжала кулаки. — Ты мать свою чуть в могилу не согнала, отец запил. Где шлялась, непутевая? Они похоронили тебя уже.

— Тьфу, бесстыжая, еще и дитя в подоле притащила вместе с обезьянкой какой-то.

— Ох что будет-то, что будет. Бедная Нюрка. Только в себя начала приходить, а тут эта с приплодом заявилась.

— Ты чего на нас уставилась? Не тут они теперь живут. Съехали. Квартиру продали. Все деньги на твои поиски истратили. Без трусов их оставила. Наглая гадина. А сама по иноземцам шастала.

— Они в бабки твоей лачугу переехали. Туда и езжай.

— Бесстыжая. Побоялась бы после стольких месяцев молчания. Оставила б их в покое.

— Та куда там. Ребенка ж нянчить кому-то надо, вот матери и тащит, а сама дальше шляться пойдет.

Я им ничего не сказала, таксист пожилой без слов все понял, сумку обратно в багажник отгрузил.

— До свидания.

Тихо сказала соседкам и пошла к машине.

— Да глаза б наши тебя не видели. Прости, Господи.

Сели снова в машину, и я комок с трудом сглотнула. Вот значит, как меня приняли… а чего ожидать. Со стороны все так и выглядит.

— Кто эти бабушки? Они на тебя злились и кричали? За что?

— За то, что исчезла.

— А плевались почему? У нас так на падших женщин кричат.

Потому что они меня такой и считают… да по сути так и есть. Если б не Рифат, то приехала б я одна с ребеночком и Аминой.

— То они просто не в себе немного. Возраст, все дела.

— Как моя бабка, точно. У нее все женщины падшие.

Я усмехнулась и потрепала ее по щеке, а потом снова в окно посмотрела. Значит, съехали. Бабкин дом совсем обветшалый, и там всего две комнатушки одна другой меньше и двор размером с пятачок. Одна будка собачья помещается. Отец хотел его когда-то снести и просто под огород оставить участок, но потом случилась та авария на заводе, и все, и уже не до огорода нам стало. Ничего. Я вернулась, может, сейчас и лучше всем нам станет. Заживем потихоньку. Деньги у меня есть, спасибо Рифату.

Таксист становился у покосившегося слегка дома с пошарпанным зеленым забором и старой крышей.