— Да разбежался прям!

Но только опустил ладони с талии на бёдра, Зинка высвободилась и подняла стоявшее у ног мусорное ведро.

— Всё, Серёжа, мне действительно пора.

Она скрылась в квартире, а я к себе возвращаться не стал, отправился в гаражи, да только пацанов там не застал. Глянул на запертые ворота и двинулся к Андрею Фролову. И снова — никого.

Ну и куда они умотать могли? Пиво где-нибудь пьют?

Обходить окрестные ларьки не хотелось, и я совсем уже было решил вернуться домой, но тут во двор завернули Тихон Морозов и Лёня Гуревич. Первый тащил объёмную сумку, второй трёхлитровую банку в авоське и не пустую — с пивом.

Парни сразу поднялись на крыльцо крайнего подъезда, пришлось их окликнуть. Тиша устроил сумку у ног и шумно задышал, а когда я подошёл, вытер носовым платком лоб и сказал:

— А мы тебе только что из автомата звонили!

В сумке обнаружились ещё две трёхлитровки, и я с нескрываемым удивлением спросил:

— Вас из гаража выгнали, что ли?

— Да не! — отмахнулся Гуревич. — Жека Зинчук из армии вернулся. К себе позвал. Все там уже, мы за пивом ходили.

Он велел Тише хватать сумку, но я взял её сам и подтолкнул бывшего одноклассника к двери.

— Двигай давай.

На первом этаже пришлось долго жать оплавленную кнопку вызова лифта, пока наконец не сработал контакт, а потом мы погрузились в тёмную кабину с отметинами копоти на потолке, надписями «METALL» да ещё всякой нецензурщиной на стенах и какими-то совсем уж нездоровыми рывками начали пониматься наверх. А только вышли на лестничную клетку и сразу услышали:

Зинчук за время службы в армии своих музыкальных пристрастий определённо не поменял, ещё и врубил «Ласковый май» на всю катушку, пришлось даже выгадывать промежуток между песнями, а то бы неизвестно, сколько на лестничной клетке прокуковали.

Дверь распахнулась, и рыжеволосый паренёк, невысокий и жилистый, раскинул руки.

— Енот!

— Здорово, Евген!

Раньше мы общались большей частью из-за дружбы с Андреем Фроловым, но тут обнялись. Святое ж дело, понимать надо.

— Проходите в комнату! — указал нам Зинчук, который уже был крепко поддат. — Мы там сидим!

— А твои где?

— Мама в ночь, брательнику ещё год на химии торчать. Живее заваливайте!

Планировка двухкомнатной квартиры была как и у меня, не заблудился. В комнате обнаружились Андрей Фролов и Костя Чиж, там я первым делом убавил громкость магнитофона и спросил:

— А Рома где?

— В Металлургический поехал, — сообщил Андрей, принял у меня сумку и выставил на стол одну из трёхлитровок с пивом.

— На фига? — удивился я, усаживаясь на диван.

— Галка его нашла себе кого-то, туда переехала. Рома её выцепить решил. Санта-Барбара, короче!

— Как бы его не грохнули там.

— Как бы он никого не грохнул.

— И это тоже.

Вслед за мной прошли Гуревич и Морозов, за ними прибежал с чайными кружками Зинчук.

— Костян! Не спи, замёрзнешь! — толкнул он Чижа. — Давай, разливай!

Разлили, выпили. Пиво оказалось разбавленным, да было бы удивительно окажись иначе: воскресенье, вторая половина дня — тут без вариантов. Но в хорошей компании и такое пойло на ура пойдёт, а компания подобралась что надо. Подняли традиционный тост за тех, кто в сапогах, потом в ход пошли армейские байки.

Ну а к концу второй банки, Андрей закинул удочку, спросив:

— Евген, ты чем вообще заниматься думаешь?

— Бухать! — сознался Зинчук, вытащил из пачки «Примы» сигарету без фильтра и отошёл к открытому окну, закурил.