- А! Задубарел! - и тут же изумил Ерофея следующей фразой, которая была ответом на его испуганную мысль. - Да ладно тебе, не грабитель я, очень надо каким-то там наводчиком быть.
Ерофей в изумлении разинул рот:
- Ты кто? Телепат?
- Не имею чести знать, что есть «телепат», но мысли твои читаю легко. А кто есть я? Я - Гермес, посланник самого могучего и величайшего из богов - отца моего Зевса, - и опять ударился в цветистые восхваления своих достоинств.
Ерофей вновь затряс головой - всё-таки это похоже на галлюцинации. Однако в сторону отступил, освобождая дорогу пришельцу. Гермес быстро юркнул в квартиру, видно, и впрямь замёрз, если его бронзово-загорелая кожа покрылась пупырышками.
- Э-э… - наконец-то и мысли заворочались в голове Ерофея, и потому предложил. - Я тебе, пожалуй, дам какую-нибудь одёжку, а то мать вдруг зайдёт - в обморок упадёт, как увидит тебя. - Он достал из шкафа спортивные брюки и белую футболку: - На, держи…
Гермес взял вещи, повертел их в руках, наморщил, соображая, лоб и оделся, ответив на мысленное ехидство Ерофея, вогнав его в краску:
- Небось и у нас, богов, голова на месте и варит, - он говорил уже почти без акцента, как любой приятель Ерофея.
- Есть хочешь? - спросил Ерофей.
- О! Как стадо волков!
- Как стая, - снисходительно поправил Ерофей. И повёл гостя на кухню, где за пять минут сварганил с луком и колбасой яичницу, которую навострился готовить, живя в общежитии.
Гермес быстро расправился с яичницей, запил её стаканом холодного молока и похвалил, похоже, от души:
- Божественная еда! Нектар, амврозия!
- Хм… - смутился Ерофей. - Обычная студенческая еда, на скороту приготовленная. Когда мать дома, то пузо набито, а когда нет, то и это сойдёт. Слушай, а ты вообще - кто?
Гермес насмешливо фыркнул:
- Сказал же: Гермес я, сын Зевса и его любимец… Что? Котелок не варит с похмелья? Ну, дерябни стакашек, и всё пройдёт.
- Не… - затряс головой Ерофей. - Я мало пью, тем более не опохмеляюсь. Вот, правда, всё же в толк не возьму, кто ты, и зачем среди ночи явился?
- Ну что, по-твоему, я голяком среди бела дня должен по улицам ходить? -засмеялся весело Гермес, показав отличные зубы. - Ты хоть когда-нибудь греческие мифы читал, неужто не знаешь, кто такой Зевс, и что я, то есть Гермес, посланец богов?
Тут уж рассмеялся Ерофей:
- Сам-то я не очень про тебя и твою братию интересуюсь, а вот сестра Елизавета любит Аттику. Так она говорила, что Гермес - большая шельма.
- Что есть - «шельма»? - озадачился пришелец.
- А это есть - большой прохиндей, проныра, плут да и вор к тому же. Ну, хватит с тебя определений?
Гермес обидчиво надулся:
- Ну, сразу и шельма, сразу и вор… Подумаешь, утащил однажды у Посейдона трезубец, у Ареса - меч, у Аполлона - его золотые стрелы… Так ведь шутя. И вернул же потом всё!
- Ну-ну, - хрюкнул Ерофей весело. - А ещё честного из себя строишь. Вспомни, может, ещё что-нибудь у кого спёр, а?
- Подумаешь, у Аполлона его коров как-то угнал! - загорячился Гермес. И тут же победно вскинулся. - Зато потом он всё равно этих коров мне подарил, потому что я пленил его слух божественной игрой на лире.
- Вот-вот. Ты к тому же и порядочный хвастун, - поддразнил Ерофей.
- Да не хвастун! - закипятился Гермес. - Я вообще-то малый не плохой, но натура у меня такая озорная, скучно мне без проказ. Но если хочешь знать, то меня в древней Греции чтил и путник, и оратор, и купец, и атлет, и даже… вор! - завершил он свою речь.
И засмеялся опять, потому что в запале последним словом признал, что, действительно - большой плут.
- Однако, - Гермес назидательно поднял указательный перст, - я и умён. |