Изменить размер шрифта - +
Гуляют они, похоже, с размахом и не слишком благожелательно настроены даже к себе, не говоря уж про пришлых.

Так вот, эта самая Галька решила устроить праздник в честь своего досрочного освобождения. Пока добиралась из Твери до дома, прикупила пару петард. На хрена она это сделала, так никто и не понял, наверное, душа настолько хотела праздника. В итоге одну из петард запустили прямо в комнате её убогой избушки, и она приземлилась аккурат в Галькиной тарелке. Как дом не сгорел, удивило всех. Но только потолок подпалило, да стол прогорел.

Ничего фатального и с людьми, решившими посетить сие увлекательнейшее мероприятие, не произошло. Её и парочку «гостей» слегка посекло осколками, которые я полночи и выбирал у неё из лица. Хорошо ещё, что глаза не задело. Ехать в Тверь Галька наотрез отказалась.

— Мне что, потом опять домой на перекладных добираться? — спросила уже протрезвевшая женщина. — Здесь клади. Ничего с Петрихой не случится, потерпит моё присутствие.

— Галя, а ты какое образование получила в своё время? — вкрадчиво спросил я, потому что сказанная фраза ввела меня в жуткий диссонанс.

— Да какая разница? — она посмотрела на меня с неприязнью, словно я задел очень неприятную для неё тему. — Что есть, всё моё. Так мне домой шлёпать, или хоть до утра подержишь?

— А чего тебя держать, ты что, буйная? — я усмехнулся. — Сколько пила до праздника?

— Думаешь, белку словлю? — она хмыкнула. — Не бойся, нет предпосылок.

Я внимательно на неё посмотрел. Если её протрезвить как следует, отчистить и марафет навести, то вполне симпатичная женщина получится. Это же надо было так себя довести! Я глянул в карточку. А ведь ей всего тридцать лет. М-да, даже мне таких, как Галька не понять.

— На слово не поверю, — предупредил я её. — Начнёшь куролесить, быстро скручу и бандеролью в Тверь отправлю, — бросив пинцет в лоток, я принялся стаскивать перчатки. — Таня, давай оставим эту красоту здесь. Не хотелось бы, чтобы лицо загнило, вся работа тогда насмарку пойдёт.

— Добрый вы человек, Денис Викторович, — улыбнулась мне Татьяна, дежурившая сегодня ночью на телефонах, и потащила Гальку в палату, куда ещё вечером мы подселили одну задорную бабульку с обострением желчнокаменной болезни. Что и в каких количествах она ела, бабулька так и не созналась, но со слов давно работающего тут персонала, она на недельку раз в два-три месяца к нам залетает. Потому что слово «диета» деревенские жители считают чуть ли не матерным.

Бабульку не оперировали, справлялись консервативными методами: большими дозами спазмалитиков и, да-да, той самой диетой. Видя на тарелке жидкую кашу на воде, бабка всегда орала, что её хотят заморить голодом, но это были уже нюансы.

— М-да, так меня ещё никто не называл, — пробормотал я, потерев подбородок, и ругнулся, наткнувшись на щетину.

Время тогда было уже семь утра, и начиналась привычная для больницы утренняя суматоха. Так что, подумав, я решил проверить Дмитрия и идти уже домой, чтобы не завалиться посреди коридора.

Войдя в палату Дмитрия, которую мы переоборудовали в палату интенсивной терапии, я молча протянул ему утку.

— Что, никто не хочет приезжать, чтобы сменить тебя на твоём посту? — он ухмыльнулся и взял протянутую тару.

— Да, наверное, откачивают тех, кто короткую спичку вытянул, — я подошёл к нему и отбросил в сторону тонкое одеяло, которым он был укрыт. — Так, катетер убрали, и если сам сможешь сейчас помочиться, то получишь трусы, а я пойду домой, чтобы уже отоспаться. Ты в любом случае в надёжных руках остаёшься, — и я кивнул на Наталью Сергеевну, суетящуюся возле стола. — Кстати, а куда делись следователи? Меня так и не опросили.

— Я поинтересовался у старшего следователя, о чём тебя нужно расспрашивать, чего я бы не знал? Предатели приехали вместе со мной, а ты попался вообще только потому, что мне захотелось с тобой поговорить наедине.

Быстрый переход