* * *

Галька Акимова приподнялась на локтях и посмотрела на соседку по палате. Та лежала, прислонив руку ко лбу.

— Ты чего? — спросила Галька, продолжая рассматривать Петриху. Выглядела та как-то неважно. Лицо соседки по палате покраснело, да и дышала она немного чаще, чем полчаса до этого.

— Да что-то нехорошо мне, — ответила она. — Позови медсестру, что ли, будь человеком, — попросила женщина, скосив на Гальку глаза.

— О, как запела! — скривившись, ответила ей Галька. — То Акимова у вас херовая по всем статьям, то с просьбами обращаетесь.

— Галя, я никогда ничего против тебя не имела, — ровно проговорила Надежда Петровна. — И я никогда не обвиняла тебя ни в чём.

— Вот спасибо, благодетельница, — и Галька язвительно ухмыльнулась, поклонившись. А потом поднялась с кровати. — Пойду прогуляюсь. Да точно медсестру позову, а то ещё кони двинешь, и меня обвинят в этом. Плавали уже, знаем.

И Акимова вышла из палаты, направляясь к процедурному кабинету, совмещённому с постом дежурной медсестры. На посту никого не было. В процедурной тоже было пусто.

— Так, и где все? — спросила Галька вслух, почесав висок. Выйдя в коридор, она огляделась.

Дверь в мужскую палату открылась, и оттуда выскользнула молоденькая сестричка. Во всяком случае, одета она была в форму, которую часто медсёстры надевали. Толкнув ещё одну дверь, девушка скрылась за ней. При этом в руках у неё были какие-то бумаги. Наверное, решила что-то уточнить в назначениях.

Вспомнив, что в мужской палате лежит тяжёлый больной, у постели которого организован индивидуальный пост, Галька решила заглянуть в неё. Может, медсестра постовая там найдётся? Сегодня, вроде, в ночь Светка Белова дежурит. Да и посмотреть на тяжёлого больного охота была. Вроде, Старостин говорил, что порезали парня, и тот молодой врач, который ей стёкла из морды выковыривал, операцию делал. Точно местный! Ну, в крайнем случае, охотник приезжий. Не может же это кто-то из аристократии быть? Не стал бы он здесь, в Аввакумово, лежать. Да и оперировал бы его кто-нибудь поопытнее этого мальчишки. А что, если знакомый какой? Тогда точно надо посмотреть и поздороваться. А то обидится ещё. Зачем Гальке дополнительный геморрой? Правильно, незачем. И Акимова приоткрыла дверь палаты, заглянув внутрь.

— Эй, тут есть кто-нибудь? Светка, ты здесь? — спросила Галька, обводя палату внимательным взглядом.

Свет в палате был очень тусклый. Достаточно ярко горела только лампа над манипуляционным столом. Но даже в этом тусклом свете Галька сумела разглядеть, что в палате никого нет, кроме лежащего на кровати мужчины. Он лежал очень тихо, не шевелясь, а единственные звуки издавал прикроватный монитор.

Галька нерешительно зашла в палату. Далеко проходить не стала, остановилась у манипуляционного столика и приподнялась на цыпочки, стараясь разглядеть мужчину. Полумрак палаты скрыл следы разгульной жизни на её лице, и сейчас она выглядела той, кем могла бы быть: тридцатилетней симпатичной женщиной, с худощавой, но не лишённой привлекательности фигурой.

Мужчина спал. Скорее всего, его чем-то накачали, потому что он ни на что не реагировал и даже не шевелился. Галька сумела разглядеть его лицо и покачала головой. Нет, она не знает этого красивого парня.

— И где же ты умудрился на перо нарваться? — прошептала Акимова, задумчиво разглядывая его. — Ладно, надо идти Светку искать, а то Петриха ещё действительно помрёт, опять всё на меня спишут, вот к бабке не ходи.

Она уже отступила к выходу из палаты, сделав шаг за стоящий тут же шкаф для препаратов, как окно с сильным грохотом распахнулось, и в палату заскочил какой-то мужик в тёмной одежде с замотанным тряпками лицом. Он сразу же рванул к лежащему на кровати парню, не заметив замершую в тени женщину, а в его руке сверкнул нож.