Государь заморгал. Дуглас, единственный из шотландцев, не опустившийся на колени, прилюдно выговаривал монарху, но король улыбнулся, давая понять, что не обижен.

– Мы выступим на юг, как только покончим с делами тут, – заверил он. Голос у него был высокий и звучал раздраженно.

– Рад слышать это, сир, – сердито бросил Дуглас.

– Если ничто не помешает, – уточнил Иоанн первоначальное утверждение. Взмахнув рукой в небрежном благословляющем жесте, он ускакал прочь. Дождь усиливался.

– Если ничто не помешает, – прорычал шотландец. – Англичане разоряют его земли, а у него могут возникнуть еще какие-то дела?

Дуглас сплюнул, затем повернулся, когда крики латников известили о том, что башня двинулась наконец к высоким стенам. Запели трубы. Огромное полотнище со святым Дионисием затрепетало на вершине башни. Штандарт изображал мученика, держащего в руках собственную отрубленную голову.

Громадная осадная башня подвигалась вперед рывками, и Робби пришлось ухватиться за одну из опор, удерживающих на месте перекидной мост. Длинные шесты торчали с обеих сторон, и десятки парней наваливались на них, подгоняемые надсмотрщиками с бичами и барабанщиками, отбивавшими твердый ритм на нэйкерсах – здоровенных бочонках из козьих шкур, гудевших, как пушки.

– Пушки нам бы пригодились, – проворчал лорд Дуглас.

– Слишком дорого. – Рядом с шотландцем встал Жоффруа де Шарни, один из главных военачальников Иоанна. – Пушки стоят денег, друг мой, и порох стоит денег. А денег у Франции нет.

– Франция богаче Шотландии.

– Подати не собираются, – уныло заметил Жоффруа. – Кто заплатит этим людям? – Он кивнул в сторону ожидающих солдат.

– Пошли их собирать подати.

– Они у них и останутся. – Француз осенил себя крестом. – Боже, сделай так, чтобы внутри Бретея оказался горшок с золотом.

– Внутри Бретея нет ничего, кроме кучки чертовых наваррцев. Нам следует идти на юг!

– Не спорю.

– Тогда почему мы не идем?

– Потому что король не дал приказа. – Жоффруа не отводил глаз от башни. – Но даст, – негромко прибавил он.

– Даст ли?

– Думаю, да, – сказал де Шарни. – Папа подталкивает его к войне, и государь понимает, что не может позволить проклятым англичанам снова разорить половину Франции. Так ч