Алексей Вязовский, Сергей Линник. 15 ножевых15 ножевых – 1
Глава 1
Нормальность – это асфальтированное шоссе. Ехать удобно, но цветы не растут. Ван Гог
В лифте играла приятная музыка. Такая, специально для подобных мест написанная, послушал и забыл. И пахло… м м м… чем то цветочным. Я посмотрел в зеркало, охранники отвели глаза. Оно и ясно: когда у хозяев случается обострение, обслуге не позавидуешь. Может прилететь. Причем как от больных, так и от здоровых. От последних даже быстрее. – Анатолич! – К моему уху наклонился Цыган, чернявый остроносый фельдшер нашей психиатрической бригады. – А кучеряво тут живут. Лифт в частном доме! – Это же Рублевка, – философски пожал плечами я. – Тут и пятиэтажные дворцы не редкость. Двери лифта распахнулись, старший охранник кивнул нам в сторону мраморного коридора. Как будто тут было куда еще идти. Ан нет. Коридор раздвоился, пошли какие то комнаты, залы. Потеряться тут – как два пальца об… асфальт. – А если он буйный? – Цыган все никак не успокаивался. – Тогда мы его попытаемся уболтать. А если не получится, вы с Ефимом его по моей команде схватите и зафиксируете. Сделаем инъекцию и увезем в стационар. – Прямо как на тренировке? – Прямо как на тренировке. Я посмотрел на здоровяка, что шел рядом со мной. Ефим был спокоен как танк, меланхолично жевал жвачку. Это Цыган у нас новенький, а с Ефимом мы в частной психиатрической бригаде за последние пару лет пуд соли съели. Чего только не видели. И самоубийц, и клиентов в психозе. Вспомнишь – вздрогнешь. Если с непривычки. А так – работа не хуже других. Охранники нас завели в роскошный зал, полный зеркал и статуй, по которому, словно лев в клетке, металась женщина в шелковом халате. Ее молодость была давно в прошлом, но лицо было вылеплено пластическими хирургами будьте нате. Отрезанный нос, губы вареники, натянутые скулы. Блондинка, заметив нас, тут же закричала пропитым хриплым голосом: – Ну сколько вас ждать можно?! Ваденька умирает! – Ехали со всей возможной скоростью, – дипломатично ответил я, осматриваясь. Кричащая роскошь. Именно так можно охарактеризовать местный дизайн. И это было слегка удивительно. Последние годы рублевские жители отошли от стиля «дорохо бохато». Бал правили минимализм, технологичность. А тут – золотая лепнина, какие то огромные хрустальные люстры пылесборники. – Пойдемте скорее! Сыну очень очень плохо! Блондинка быстрым шагом повела нас в комнату Ваденьки, попутно путано рассказывая о его состоянии. Чудить он начал еще вчера вечером. Сначала ловил каких то невидимых мух, потом разбил зеркало – заявил, что через него за ним следят. – У специалистов наблюдались ранее? – начал я собирать информацию. – Никогда! У нас очень здоровый мальчик! – Почему сразу не вызвали бригаду? – У меня был прием в «Барвиха Лакшери Вилладж», Петенька сказал, что все уладит. Тут я напрягся. – Что значит «уладит»? И кто такой Петенька? – Петр Алексеевич – это мой третий муж. Он дал Ваденьке что то, и тот успокоился. – Что «что то»?! Из меня чуть не выскочил заковыристый мат. В таких случаях самолечение – это самое дерьмовое, что можно придумать. Если это острый психоз, то и обострить можно, а если веществ набрался, вообще неизвестно, как одна дрянь с другой в сочетании сработает. Доплутали наконец то по этим лабиринтам до пункта назначения, зашли в комнату. С первого взгляда стало понятно: тут не психиатрия, а наркология. «Мальчик» был двухметровым, здоровым амбалом с шальными глазами. |
