|
Он довел Бертранда до ворот, над которыми золотыми буквами отливала надпись "Мир праху твоему". Бертранд вошел на кладбище, соблюдая приличия провел некоторое время у склепа и вернулся обратно. Господин фон Пазенов прохаживался откровенно нетерпеливой походкой вдоль кладбищенской стены: "Вы были возле него?.. Ну и?,." Бертранд пожал ему руку, но господин фон Пазенов, по-видимому, не нуждался в соболезновании, он хотел что-то услышать, даже подался всем телом, словно пытаясь помочь, но поскольку это не возымело результата, он вздохнул: "Он погиб, защищая честь имени... да, а Иоахим между тем наносит визиты", Рука с тростью снова вытянулась, на этот раз-- в направлении Лестова. Он закончил свою мысль позже и при этом хихикнул: "Я отправил его на смотрины невесты,-- И это словно напомнило ему, что он хотел все-таки кое-что обсудить с Бертрандом: -- Верно ли мне говорили, что вы по делам много путешествуете?" "Да, это так, впрочем-всего лишь по своим узко специальным делам",-- ответил Бертранд. "Ну, для нашего дела этого должно хватить. Знаете ли, дорогой друг, сейчас мне, естественно, нужно посоветоваться, поскольку он опустился,-- господин фон Пазенов сделал паузу и затем с важностью добавил: -- Дела наследства". Бертранд подумал, что господину фон Пазенову наверняка нужен доверенный нотариус, который сможет оказать ему содействие в этом, но господин фон Пазенов не слушал: "Иоахим, женившись, себя обеспечит; можно было бы лишить его наследства". Он снова засмеялся. Бертранд попытался сменить тему разговора и показал на зайца: "О, скоро, господин фон Пазенов, вам в очередной раз можно будет пожелать удачной охоты". "Да, да, на охоту ему, наверное, еще будет позволено ходить, на ней он все еще может понадобиться... мы должны его пригласить, да? Конечно, он должен нам написать; его пора уже проучить, не так ли?" Поскольку господин фон Пазенов засмеялся, то Бертранд, как неприятно он себя ни чувствовал, тоже улыбнулся. Он немного даже рассердился, что Иоахим оставил его этому человеку; но как же бестолково ведет себя этот Иоахим, оставляя впавшего в детство старика в таком настроении. Этот несчастливец позвал его для того, чтобы он привел его дела о порядок? И Бертранд сказал: "Да, да, господин фон Пазенов, уж нам придется заняться его воспитанием". И это было как раз то, что так хотелось услышать старику. Он схватил Бертранда под руку, внимательно следя за тем, чтобы они шли в ногу, и не отпускал его руку даже тогда, когда они вернулись в имение. Невзирая на спустившиеся сумерки, они прогуливались по двору, пока не подъехал Иоахим. Когда Иоахим спрыгнул с повозки, господин фон Пазенов сказал: "Представляю тебе, мой друг, господина фон Бертранда,-- И слегка пренебрежительно поведя рукой, весело добавил: -- А это мой сын.. вернулся со смотрин". В воздухе начал улавливаться запах коровника, и господин фон Пазенов чувствовал себя прекрасно.
"Ее ведь не назовешь красивой,-- сказал себе Бертранд, рассматривая Элизабет, сидевшую за роялем,-- рот слишком велик, а на этих устах запечатлена бросающаяся в глаза мягкая, но почти что злая чувственность. Но улыбка ее очаровательна". Это был музыкальный вечер с чаепитием, на который пригласили Иоахима и Бертранда. Старый сосед по имению и бедно одетый учитель составили Элизабет компанию при исполнении трио Шпора (Людвиг Шпор (1784--1859)- немецкий скрипач, дирижер, педагог и композитор), и Иоахиму показалось, что это благодаря Элизабет серебристые хрустально чистые капли звуков фортепьяно опускаются в коричневый бархатный поток звучания двух струнных инструментов. Он любил музыку, хотя и не очень хорошо в ней разбирался, но теперь был уверен, что понял ее смысл: музыка была чем-то таким, что чисто и непорочно витало над всем остальным, словно на серебристом облаке, что роняло прозрачные прохладные капли с Божественной высоты на грешную землю. |
