– Добрался? Отлично!

    Михаил резко развернулся. Седой стоял в проеме двери, ведущей куда-то внутрь дома, поскольку входная дверь располагалась прямо перед лицом Михаила. Выходит, он уже был в доме, когда они приехали? Почему тогда не сел ужинать с ними?

    – Значит так. Нам нужно, чтобы через два часа ты вышел из дома и двинулся к лесу. На запад. Вот тебе компас, если вдруг в темноте заплутаешь. На опушке задержись. Когда увидишь нечто необычное, сделаешь вот что. – Седой опустил руку в карман и вынул знакомый мешочек с бриллиантами. Достав штук шесть, он положил их на стол перед Михаилом. – Положишь их себе на ладонь. Как-нибудь вот так. – Он поместил один камень в центр, а вокруг него пятиугольником разложил остальные. – А потом протянешь ладонь в сторону этого самого необычного. При этом внешний вид этого необычного может измениться. Не пугайся. Так и должно быть. После того как все закончится или если почувствуешь, что тебе очень уж страшно и больше терпеть невмоготу, уберешь бриллианты и можешь уходить. Все понял?

    – Да, – кивнул Михаил. То есть на самом деле ни хрена непонятно. Но что делать, запомнил. – А если я какой-нибудь камень потеряю?

    Седой окинул его цепким взглядом, но затем, видно поняв, что Михаил спросил именно то, что спросил, а не потому, что имеет мысль «замылить» камешек, смягчил взгляд:

    – Постарайся не потерять. Этим ты нас сильно подведешь, – после чего повернулся и скрылся за дверью.

    Михаил несколько мгновений сидел, глядя на закрывшуюся дверь, потом встрепенулся, подскочил и бросился к закрывшейся за Седым двери. Он решил уточнить, что именно имел тот в виду, когда говорил, что он увидит нечто необычное.

    Михаил распахнул дверь и едва не приложился лбом о противоположную стену. За дверью оказался узкий чуланчик, заставленный всяким хламом, всего в шаг шириной и пару длиной. Михаил оторопело обвел взглядом дощатые стены, потом поднял голову и осмотрел низкий потолок. Седому здесь деться было решительно некуда. На всякий случай он протянул руку и потолкал торцевую стену.

    – Эй, милок, – раздался из-за спины голос дедка, – там у меня чуланчик. Я и сам туда уже полгода не заглядывал. Ежели тебе до ветру, так это сюда. У нас городских туалетов нету. Все – на улице…

    Из избы Михаил вышел ровно через два часа, за час до полуночи. Небо было затянуто тучами, но не сплошь – кое-где проглядывали звезды. Так что в принципе дорогу и что творится под ногами, разглядеть было можно. До леса добрался минут за сорок. Вернее, до ближайших деревьев было рукой подать, и Михаил рассчитал, что достигнет их минут за пятнадцать неторопливым ходом, но, когда подошел поближе, оказалось, что эти деревья – всего лишь узкая лесополоса, разделяющая два поля. Так что он немного подумал, решил, что опушкой лесополосу называть будет неверно, поэтому сверился с компасом и двинул дальше по азимуту.

    О том, что начинается нечто необычное, Михаил понял по тому, как заболели уши. Он торопливо поднялся с поваленного дерева, на котором устроился, добравшись до опушки, и полез в карман за бриллиантами, которые предусмотрительно завернул в обрывок газеты. Когда он развернул сверточек, ушам стало полегче, зато над лесом начало разгораться странное свечение.