Но лишь сейчас, в 2084 году, момент, о котором мечтали поколения ученых и которого так страшились философы фантасты, наступил. Исследователи, соединившие мощности четырех крупнейших суперкомпьютеров мира, работавшие над этим проектом более пятнадцати лет, построили систему, идеально моделирующую процесс создания, развития и обновления нейронов человеческого мозга, включая все многообразие связей между ними, но при этом работающую несравнимо быстрее. Первые тесты показали, что система SHANE, даже включенная в строго контролируемом режиме всего на одну миллионную своей мощности, без малейших затруднений прошла серию усложненных тестов Тьюринга  (то есть заставляла ничего не подозревающих людей верить в то, что они в течение часа общаются с живым человеком, а не с программой). Специализированные алгоритмы для прохождения этого теста давно успешно справлялись с ним. Удивительное заключалось в том, что универсальный интеллект прохождению теста Тьюринга никто специально не обучал. Ему просто объяснили задание, и он сразу сам щелкнул его, как мягкий миндальный орешек.

Роберт сел в эргономичное кресло, положив очки виртуальной реальности рядом с собой. Еще один робот, пока до начала мероприятия оставались минуты, подкатился к нему, торопливо рассказывая что то о новой системе автоматической обработки научных текстов на разных языках с мгновенным поиском нужных ссылок и подборкой цитат. Роберт не отреагировал, и тогда робот подкатился совсем близко к нему, буквально тыкая монитором в лицо. Ему внезапно захотелось треснуть эту назойливую машинку так, чтобы она прямо здесь развалилась на запчасти до мелких винтиков. Дома он пару раз так делал в юности, но теперь, в таком солидном месте, он сдержался и лишь настойчиво отодвинул механизм от себя рукой. Робот, словно обидевшись, демонстративно постоял какое то время к нему спиной и затем, не торопясь, укатился восвояси.

– Роб, и ты здесь? И почему я не удивлен тем, что мы здесь встретились?

Сияющая белозубая улыбка принадлежала Тэйлору Дэвису, темнокожему философу, ставшему уже прижизненным классиком, с которым Роберт пересекался в аспирантуре Гарварда. Тэйлор был старше лет на десять, но при своем почти двухметровом росте выглядел молодо, максимум на тридцать. Тэйлор являлся одним из видных апологетов нового философского течения, утверждавшего, что истинная цель любого прогресса, в том числе научного, состоит в обретении человеком наибольшего и как можно более продолжительного счастья. Так как все в мире, включая науку, развивается по спирали, основатели этой доктрины считали, что ее корни произрастают из идей греческого философа Эпикура. Как и древние эпикурейцы, они считали источником высшей радости человека позитивное общение с окружающими, большое количество друзей, всестороннее развитие интеллекта и благотворительность во всех ее формах. Но, естественно, все эти радости теперь еще и сочетались с современным уровнем технологий.

– Привет! Рад тебя видеть. Я только приехал. Ты был на заседаниях в предыдущие дни?

– Да. Кажется, дело решенное. На одно выступление против приходится несколько докладов за. Почти все считают, что сомневаться в полезности универсального ИИ – глупость, ретроградство, попытка лечь на рельсы перед поездом прогресса, который нельзя остановить. Молодые ученые, включая твоих коллег физиков, захлебываются от восторга и открывающихся перспектив. Я уже не говорю о компьютерщиках, ведь они теперь будут чувствовать себя самыми важными людьми на свете. Против – только убеленные сединами гуманитарии. Пытаются, как они говорят, пока не поздно, зажечь красный свет перед падением поезда прогресса с рельсов прямо в бездонную пропасть. Молодые лишь улыбаются.