С кем бы вы хотели оказаться на ужине: с тем, кто упорно трудится, чтобы быть душой компании, или с человеком без намека на чувство юмора, который сидит в поношенном плаще, устремив взгляд к полу, как если бы он был на похоронах, а не на званом обеде?

Губка пока не подвергается перекрестному допросу о Кирене – жизнерадостная, беззаботная душа. У него нет повара, который бы его злил, фермы в деревне с рабочими и урожаем, которые могли бы подвести его. Он единственный человек за столом, который может есть и пить без забот, которых другие не могут избежать. Подумайте об очевидных и напряженных отношениях между поваром и хозяйкой в сегодняшнем ужине.

Если вы хозяин вечера и вас разочаровывает ваш повар, вы должны смириться с ним и обрести мир и покой, плохо питаясь и теряя все удовольствие. Но только не Селий, который каждую ночь пробует работу нового повара. Поэтому, думает Селий, я предлагаю вам, Манидий, digitus impudicus, непристойный жест со средним пальцем, свидетельствующий о презрении. Мне это не нужно.

Когда Селий покидал дом Манидия, его жена пробормотала ему, даже не пытаясь сделать так, чтобы Селий не слышал: «Это была катастрофа. В следующий раз пригласи философа».

Конечно, думает Селий, это сработает. С кем бы вы хотели оказаться на ужине: с тем, кто упорно трудится, чтобы быть душой компании, или с человеком без намека на чувство юмора, который сидит в поношенном плаще, устремив взгляд к полу, как если бы он был на похоронах, а не на званом обеде? Возможно, ее Драконейшество думает о том, чтобы пригласить эпикурейца – в конце концов, последователи Эпикура призваны считать счастье величайшим достоянием, а прекрасные блюда и вино продвигают к этому чувству очень хорошо.

Лично Селий считает, что в отношении счастья эпикурейцы взяли многое у паразитов. Глубоко задумавшись, когда его мысли слегка затуманились вином, Селий автоматически берет правее, когда он подходит к Велии, и двигается дальше в гору к своим комнатам на нижнем холме Виминаль.

Он бормочет про себя: «Это чистое воровство, философы, стремящиеся к счастью. Я имею в виду, что такое счастье? Когда вы дошли до этого? Я считаю, что счастье – это спокойная душа в теле, которое находится в мире с собой. Так и у кого это есть? У человека, который постоянно исследует форму Земли, бесконечно ли пространство и размер Солнца? Я сталкиваюсь с астрономическими расстояниями, природой вещей, существованием или отсутствием богов или участвую в непрекращающихся спорах с коллегами? Это вот ваши философы. Я, как только устрою свой следующий ужин, убежден, что я живу в лучшем из всех возможных миров. Как только мой желудок будет удовлетворен, руки и ноги смогут позаботиться о себе. Философы, ха! Для них не найдется места в приличном обеденном зале.

Погрузившись во внутренний диалог с самим собой, Селий идет прямо на группу молодых людей, направляющихся в другую сторону. Происходит жестокое столкновение и неизбежные обвинения.

Глядя на сердитые лица, Селий понимает, что у него проблемы. Эти молодые люди были на вечеринке, и они похожи на тех парней, которые могут спать только после того, как хорошенько подерутся, если избиение Селия можно назвать словом «драка».

«Кто поел бобов, чтобы потом выдуть тебя сзади? – требовательно вопрошает один из этих хамов, угрожающе продвигаясь вперед. Он видит, как обеденная одежда сжимается в руке Селия, и смеется. – С каким сапожником вы ловили порезанный лук-порей и варили головы овец, а? Ответь мне или получай!»

Селий снова затревожился. К этому моменту он уже молился вернуться домой хотя бы с несколькими зубами, оставленными во рту. «Ребята…», – заискивающе говорит он и снова смотрит на большие, расплывчатые фигуры, приближающиеся к нему. Где вигилы, когда они так нужны? Придя к мгновенному решению, Селий бросает свой узел с трофеями с вечеринки и бежит по улице, а его сандалии громко хлопают по плитам.