— Иди уже, — рассмеялась я, отпихнув его к двери, — я буду здесь… и нет, я не жалею, — все же дала ответ на его вопрос. Никита сразу же оказался возле меня, заключая в объятья и целуя.

— Боже, я не могу поверить… — смотрел он мне прямо в глаза с легким страхом и в то же время с безграничной любовью и радостью, — все, я быстро.

Буквально выбежал обратно в бар. Я же закружилась на месте, сама еще не до конца веря в то, что мы теперь вместе. Так отвыкла от этого чувства… хотелось его постоянно обнимать, целовать и… покраснела от последней мысли. Волнение прошлось по всему телу, отдаваясь дрожью в руках.

Нужно было чем-то занять свою голову, я скинула туфли и расслабленно вздохнула, как только мои ступни коснулись твердости пола. Прошла на кухню и открыла холодильник. Там стояло шампанское. Открыла шипучий напиток. Громкий хлопок разнесся в тишине квартиры, неторопливо разлила золотистую жидкость по бокалам, после чего прошла к окну, рассматривая ночной город, усыпанный праздничными огнями. Вдалеке виднелся каток с елкой в центре, а вокруг катались люди. Повсюду гремели фейерверки, вырисовывая причудливые узоры в ночном небе. Мелькание красных шапок, заячьих ушек и оленьих рогов… меня переполняли чувства, что становилось даже больно от этого. На глаза навернулись слезы радости.

Дверь тихо отварилась, и я тут же обернулась. Никита остановился на пороге, внимательно рассматривая меня. На его лице промелькнуло волнение. В один миг он оказался рядом со мной, вытирая скатившуюся слезинку.

— Почему ты плачешь, Аня? — гладил мою щеку.

— Наверное, перенервничала, — сама упала к нему в объятья, — я так испугалась… думала, ты меня разлюбил. Я больше не нужна тебе. В последнее время ты стал холоден со мной…

— Прости, я… — говорил Никита, проводя дрожащей рукой по моей спине, — я уже решил, что ты никогда не… Я просто пытался, душил в себе чувства, но выходило плохо. Каждый раз, как видел тебя… проще было отдалиться…

— Никита, — посмотрела ему в глаза, там было столько любви. Все мое тело задрожало, я поднялась на носочки, и прежде чем прильнуть к нему в поцелуе, прошептала у самых губ, — я люблю тебя…

Мы перестали сдерживаться. Окончательная преграда рухнула, а остальные разговоры могли подождать. Сейчас мы желали только одного, быть как можно ближе друг к другу. Он поднял меня, усадив на оказавшийся рядом стол. А сам встал между моих ног. Воспользовавшись этим, я обхватила его и притянула еще ближе к себе.

— Я весь вечер желал снять с тебя это платье, — потянул он за одну из бретелек, и ткань послушно спустилась с моей груди. Он тут же приник опаляющим поцелуем к ней. Мои руки в это время пытались расстегнуть его рубашку, но ничего не выходило. Мы оба еле сдерживались, чтобы не разорвать мешающую ткань. Никита услышал мой стон нетерпения, после чего сам быстро снял с себя рубашку. Он потянул меня со стола. Пока мы шли к кровати, продолжали раздевать друг друга, не прерывая страстных поцелуев… а после… оказались в постели уже обнаженные и сгорающие от любви. В эту ночь мы не знали границ, с каждым разом уносясь все выше к небесам, утопая в стонах и словах любви, становясь одним целым.

Я проснулась от ощущения, что на меня кто-то смотрит. Приоткрыла глаза, лениво потягиваясь в постели, и повернула голову набок. Никита… любимый, пронеслось в моей голове. Я словно пробовала два этих слова на вкус, смаковала их. По телу пробежала сладкая дрожь. Он лежал и смотрел на меня.

— Доброе утро, — облизала пересохшие губы. Никита тут же оказался надо мной.

— Доброе… — проговорил он хрипло и приник к моим губам с такой нежностью, от которой замерло сердце.