Опасности, пережитые вместе с другими, сближают нас. В справедливости этой мысли мне пришлось убедиться в Тибете. И еще одна мысль, которую я для себя открыл только там: общая цель способствует зарождению подлинной дружбы. Казалось бы, что может быть общего у меня и бывшего полковника КГБ, а ныне торговца драгоценностями? Оказалось, что не просто много общего. На поверку выяснилось: Петрович — Человек с большой буквы. Тот самый друг, который познается в беде. А Александр Федорович Белоусов? Ведь если бы не он, мы бы вряд ли смогли выжить в Гималаях. И как вела себя Настя Ветрова — юная петербургская журналистка? Не жалко многое отдать, чтобы убедиться в главном: люди остались людьми. Когда все работы по извлечению музыки из минерала были завершены, хотелось воскликнуть: мы сделали это! И если честно, я ощущал себя на самой вершине человеческих возможностей. Цель достигнута, чего еще желать? Тогда Мишель Мессинг очень быстро вернул меня на землю:

— И вы, коллега, уверены, что современники и потомки снимут шапки и будут до скончания времен петь хвалу Рушелю Блаво, нашедшему музыку камня?

Понимая иронию Мишеля, я тем не менее никак не мог признаться себе в том, что нахожусь в самом начале пути. Видимо, сказывалась общая усталость, давало себя знать столь присущее любому из нас желание как можно дольше почивать на лаврах. Между тем внутренне я сознавал: все впереди. Мессинг это сознание во мне всячески культивировал с присущими ему психологическими ухищрениями:

— Я — вершина всего, что уже свершено. Я — начало будущих времен, — торжественно продекламировал мой друг.

Я задумался над его словами. Так что же — снова в Тибет? В голове выстроился план: позвонить прямо сейчас Белоусову, который недавно вернулся оттуда; срочно выйти на Настю и Петровича…

— Не спешите, коллега, — прервал мои мысли Мессинг. — Будьте благоразумны, не торопите события. Американский поэт Уолт Уитмен, который и сказал про вершину всего, что уже свершено, и про начало будущих времен, был велик в своем знании природы человека…

Ну что за привычка замолкать на полуслове?! Столько лет знаю Мишеля, а привыкнуть к этой его поведенческой особенности никак не могу.

Такое ощущение, что он уснул. Ан нет:

— Дайте мне, мой друг, неделю на размышление, а потом я скажу, что думаю о перспективах нашего проекта.

Итак, она звалась… Алексия Мессинг!

И вот, неделя прошла. Прошло еще полчаса, выпито две чашки кофе и съедено по двести граммов мороженого.

— Нижайше прошу простить меня, коллега! — вместе с Мессингом в дверь кафе на Большом вошла прелестная девушка. Почему-то сразу в голове мелькнуло есенинское «я красивых таких не видел». А ведь правда — не видел. Темные волосы чуть ниже плеч, высокий рост, а из-под челки глядят волшебные глаза — как у Марины Влади в фильме «Колдунья».

Мишель наслаждался моим замешательством — эффект был явно спланирован заранее.

— Прошу любить и жаловать: Алексия Мессинг, — отрекомендовал «Марину Влади» мой друг и взял торжественную паузу.

Да что же это такое? Мессинг? Ничто не раздражает меня так, как мой друг с его любовью к моэмовским эффектам. Глоток кофе, взять себя в руки.

— Алексия, — красавица протянула мне руку с изящным браслетом-змейкой.

— Рушель Блаво, — только и смог вымолвить я.

Триумф Мессинга, казалось, сломал стену кафе и уже летел по Большому проспекту в сторону стрелки Васильевского острова, чтобы, с легкостью преодолев своенравную Неву, воцариться на куполе Исаакиевского собора или на вершине Александрийского столпа.