А ведь не такой уж он и старик, как показалось мне сначала. На вид я бы дал ему лет пятьдесят. Неплохо для ветерана Второй мировой. Ему ведом секрет долголетия?

— Постойте, Отто, — заметил я, — признаться, мы все несколько озадачены. Мы так долго шли к этой встрече, и вот теперь мы рядом с вами и, поверьте, даже не знаем, что делать…

— Наверное, слушать, — улыбнулся Отто. — Ведь вы пришли сюда за мудростью, за истиной, не так ли? Естественно, я не могу дать вам каких-то готовых рецептов вечной жизни, не могу обучить вас в одночасье искусству превращения, не могу подарить целебных минералов. Я лишь скромный хранитель, не обладающий в полной мере всем тем, что так необходимо человечеству. Но я могу рассказать о том, что знаю, и могу поделиться некоторыми тайнами, потому что видел на ладони Рушеля звезду.

Я ощутил чувство собственного достоинства и только теперь начал понимать, что финал, итог наших поисков уже близко: вот он, стоит перед нами. И зовут его Звездочет Отто Ран.

— Мы готовы слушать вас, — проговорил я.

Откровения хранителя

Отто Ран предложил нам всем сесть на траву, сам присел рядом, сложив ноги под себя по здешнему обычаю, и начал свой рассказ, который считаю нужным поместить здесь целиком.

Рассказ Отто Рана

К 1935 году я уже был известным в Германии и за ее пределами археологом. Сфера моих научных интересов в то время — Восток. Особенно — реликвии христианства. И Грааль относится, конечно, к ним.

Я был молод, энерги чен. И была у меня мечта найти Святой Грааль. Не было одного — денег. Но было желание. И я смог добиться аудиенции у самого Гиммлера. Если бы я только знал, к чему это приведет! Но ведь я был всего лишь историком, а не пророком. Без ложной скоромности скажу, что мне удалось заинтересовать рейхсфюрера, который и направил меня в Аненербе, прямо к Вольфраму Зиверсу, шефу этой организации. Год с небольшим я работал в Вевельсбурге. Ездил и на Восток в поисках Святого Грааля. Параллельно постигал азы астрологии, что для члена Аненербе было как таблица четырехзначных элементов для математика. На курсах астрологов я познакомился с Гербертом Янкуном и бароном фон Зеефельдом. Полагаю, эти имена вам хорошо знакомы. Все шло своим чередом, пока не стало ясно, что Германия не избежит войны со всем миром. Это было в 1937 году. Сам Гиммлер вызвал меня к себе. Признаюсь, причин столь парадоксального приказа я до конца так и не понял. Видимо, рейхсфюрер руководствовался соображениями, понятными лишь ему. Но я был частью Аненербе и ослушаться не мог. Впрочем, я и сам верил в миссию Германии и в мудрость ее вождей. План был таков: я должен был сымитировать уход из жизни, остаться тайно в Вевельсбурге, в апартаментах одной из башен. Для чего? Как пояснил Гиммлер, для будущих дел на благо Великой Германии.

Мне нравился образ жизни, что вел я потом в течение нескольких лет: много читал, писал, размышлял. К 37 году Аненербе сделала из меня законченного аутиста, а потому общение с кем бы то ни было совершенно не входило в мои планы, что соответствовало желаниям начальства. Война в Мьянме была в разгаре, когда было принято решении об экспедиции в Бирму. Я был приглашен для участия как специалист по Востоку. Вместе со мной отправились и мои давние друзья: доктор Герберт Янкун и барон фон Зеефельд. Цель была определена четко, причем не без моего участия, потому что разработка архитектурного сооружения, способного особым образом влиять на внешний мир и на состояние человека, принадлежит именно мне. Исследования показали, что наиболее подходящим местом для строительства этих зданий будет именно Мьянма. К тому же риск нашей экспедиции в этой стране сводился к минимуму: Бирма находилась под властью Японии — союзницы Германии.

И все же конспирация была необходима, поэтому каждый из нас получил птичий псевдоним: Янкун стал Жаворонком, фон Зеефельд — Фазаном, а ваш покорный слуга — Павлином.