Куратор в этот момент беседы еще не совсем поверил в недосягаемость объекта 57, поэтому автоматически поинтересовался темой диссертации доктора Кличенко, о чем пожалел уже через три минуты. Женщина затараторила что-то об “иллюзорно-галлюцинаторном расстройстве сознания Иеронима Глистина, с ее точки зрения, вызванного неврастеническим синдромом из-за повышенной утомляемости, чрезмерной впечатлительности больного, нарушения сна”, но при этом заметила, что доктору Кличенко она по телефону предоставила немного другую гипотезу, “потому что, понимаете, он занимается в основном проблемами атеросклероза головного мозга; я и постаралась привлечь его внимание именно в этом аспекте”.

Куратор вынужден был встать из-за стола и подойти к окну, борясь с легким головокружением.

На вопрос, зачем она это сделала, женщина честно ответила, что иначе поместить Иеронима Глистина в клинику под наблюдение такого известного доктора, как Кличенко, было бы весьма проблематично.

— Там отлично оборудованная, закрытая клиника. Доктор Кличенко пользуется большим авторитетом, без его разрешения никто не может иметь допуск к больному, — наклонив голову и стараясь заглянуть честными глазами в глаза куратора, вещала женщина.

Лицо ее — маленькое, с острым подбородком, большим сочным ртом и странными глазами неопределенного темного цвета — больше всего привлекало высокими скулами и цветом кожи — бледный, словно подогретый изнутри свечением крови, оттенок слоновой кости. Причем, если скулы вдруг зажигались яркими пятнами возбуждения, то все лицо тогда бледнело еще больше, почти обморочной холодной белизной, притягательно выделялись глаза и крупный рот, словно для устрашения — так некоторые насекомые и рыбы меняют окраску на бойцовую или предупреждающую об опасности отравления.

Итак, женщина оказалась в квартире объекта потому, что ее попросила об этом мать Глистина. Она была очень обеспокоена состоянием сына за последние два месяца, обратилась за помощью “через знакомых и знакомых знакомых, — вы же понимаете!..” к известному в Москве доктору психиатрии, а этот самый доктор отослал ее к Е.К.

Почему?

Ответ очень озадачил куратора.

— Потому что Иероним был принципиальным девственником! Он даже состоял в клубе девственников и однажды публично заявил об этом на всю страну, посетив телевизионное ток-шоу вместе с главным девственником страны — самым известным знатоком “Что? Где? Зачем?”. Нет, вы поймите, я бы не пошла к нему, если бы не его имя, — тараторила женщина. — Я, когда увидела инициалы, сразу же позвонила и узнала, что такое “И”? Оказалось, что Иероним! Представляете: такое редкое имя, оно все и решило, потому что, если бы он оказался Иваном, Ираклием или Игнатом, я бы не стала заниматься этим принципиальным девственником ни за что! Почему? Вы не понимаете почему? Вы же отобрали… извините, изъяли на время мой блокнот и уже наверняка изучили его в подробностях, а там под номерами двенадцать, двадцать один… нет, не помню, но там уже есть три имени на “И”, понимаете? Не понимаете? Послушайте, сядьте, не расхаживайте по комнате туда-сюда, у вас налицо все признаки синдрома Кандинского — Клерамбо — вы заперли дверь на замок, все время тревожно поглядываете в окно, то и дело вытираете руки платком — потеют? Вы чересчур возбуждены… Ну хорошо, хорошо, не кричите, не будем касаться вопросов вашего здоровья.