— Физические наказания, — подсказывает он, и я киваю.

— Да. Не могу смириться с этим. Как только начинаю думать об этих девушках, о том, что с ними делаешь — меня начинает трясти от жути. Не могу поставить тебя перед выбором, не имею права, — замолкаю и, запуская руку в волосы, нервно расчёсываю их.

— Хочешь, чтобы я официально отказался от своего мира ради тебя, — заключает Ник. Облизываю губы, не разрешая себе кивнуть. Хотя он всецело прав.

— Знаю, что это невозможно, — шепчу, отпивая вино.

— Кто я для тебя, Мишель? Подопытный, на котором ты проверяешь свои познания психологии, возвращая его из полной темноты на божий свет? Зачем тебе менять меня? — Он отставляет бокал и придвигается ближе, настойчиво требуя ответа.

— А зачем тебе менять меня, Ник? — С вызовом смотрю на него. Замолкает, прожигая меня острыми вдумчивыми глазами.

— Кто я для тебя? — Ещё тверже повторяет вопрос.

— Не знаю, но больше, чем любовник, Ник. Да, я сильно волнуюсь за тебя. Да, каждый твой рассказ быстро приводит меня в полуобморочное состояние. Да, боюсь тебя, когда ты неуправляем. Да, хочу быть рядом с тобой, потому что мне тепло. Ты моё внутреннее тепло, Ник, — кладу руку на его щёку и поглаживаю её, улыбаясь своим словам.

— Сегодня день чистосердечных признаний, да? Хорошо, Мишель, я готов… готов усмирить собственного зверя, но пока чётко не представляю как. И у меня есть одно особое условие, — он накрывает мою руку своей и убирает её от своего лица.

— Вставить кляп в рот? — Живо интересуюсь я.

— Какие у вас познания, мисс Пейн, — смеётся он. — Может быть, вы разрешите мне со временем заткнуть ваш очаровательный ротик, но, думаю, легко могу найти совершенно иной, более глубокий способ, — его лучистые глаза снова накаляются магической силой и сексуальной электрической энергией, что жмурюсь от этого и мотаю отрицательно головой.

— Я хочу, чтобы ты выбрала себе стоп-слово, Мишель, — серьёзно произносит Ник, я отставляю бокал с вином, и опускаю голову.

— Зачем? Я… мы же договорились… я не хочу, — выдавливаю из себя слова.

— Должна, — он поднимает мой подбородок указательным пальцем.

— Почему?

— Ты должна иметь силу против меня. Я сросся со своим миром, тем, которого ты боишься. И это единственное, что может остановить меня, если ты ощутишь боль. Хоть какую боль, даже душевную, как сегодня. На каждое чудовище есть своё противоядие. Для меня это стоп-слово. Я не услышу ни твои мольбы, ни твои слёзы, ничего. Только его. Привык к этому. Пожалуйста, Мишель, крошка… не хочу больше раскаиваться в том, что сделал. Не хочу видеть тебя такую, как сегодня. Боюсь этого. Боюсь за тебя, и это сильно бьёт по мне. Я… мне кажется, чувствую тебя. Твои слёзы… твои глаза… моё. Это словно всё моё. Ты моя. Помоги мне, Мишель. Помоги мне остаться с тобой, не ходить туда. Сейчас меня трясёт от желания причинить боль, так скажи стоп-слово. Забери меня, я так устал.

Неоднократно пытаюсь вздохнуть, но грудь полна различных эмоций и бурных чувств к нему. Мои глаза бегают по его лицу, искажённому безмолвной болью и в то же время взволнованному ожиданием.

Боже, способна ли я на что-то невообразимо сильное внутри, чтобы до конца… до окончательной победы быть с ним и не сдаться? Ради него.