О детстве Лукреции достоверных сведений мало. Очевидно, она получила хорошее образование, разбиралась в музыке, живописи и поэзии, чего, собственно, и требовало ее социальное положение. Что же касается увлечений историей и алхимией, то тогда это было модным поветрием и занимались этим практически все. Ну а владение несколькими иностранными языками (кроме итальянского и латинского) свидетельствовало не столько о широкой эрудиции, сколько об объективном положении вещей — в ту эпоху Италия, Франция, Португалия, Испания, раздробленные на отдельные княжества, существовали в смешанном языковом пространстве.

Главными же «университетами» Лукреции стали придворные интриги и дворцовая жизнь, насыщенная раблезианским колоритом. А яркая красота, горячая испанская кровь и рано пробудившаяся чувственность уже к 11 годам сделали ее желанной для многих.

Нравы в те времена были незамысловатыми и жестокими. Видимо, поэтому никто не удивился, когда два первых кавалера Лукреции один за другим отправились на тот свет. Имена убийц не являлись тайной, поскольку едва ли не всем было очевидно, что и Джованни, и Чезаре питали к своей сестре не совсем братские чувства. Быть может, поэтому кардинал Родриго поспешно отправил своих сыновей учиться подальше от сестры и друг от друга — одного в Пизанский, другого в Падуанский университеты. Но это не помогло…

В 1492 году Лукреция Борджиа родила от Джованни девочку, которую тут же отдали на воспитание в крестьянскую семью. А юную грешницу незамедлительно обвенчали хоть и с титулованным, но небогатым арагонским дворянином доном Эстебаном. Это «мероприятие» было также призвано положить конец разговорам о кровосмесительной связи Лукреции с собственным отцом, который и на шестом десятке умудрялся источать неуемную жизненную энергию и сохранять живой ум. Когда же нашелся более выгодный брачный вариант, Борджиа просто откупились от сыгравшего свою роль бутафорского мужа.

По случаю превращения в том же 1492 году кардинала Родриго в Папу Римского Александра VI семья первым делом упрочила положение своих незаконнорожденных детей: Джованни получил герцогство Гандийское, Чезаре — Валенсию и Романью, а Лукреция — нового, куда более подходящего ей по положению жениха, брак с которым обеспечивал клану Борджиа необходимый политический союз с могущественным родом миланских герцогов. В то время как богатый вдовец Джованни Сфорца решил вновь жениться, Лукреции не исполнилось еще и тринадцати. Впрочем, это обстоятельство было не столь важным: будь она и постарше, ее желанием все равно никто не стал бы интересоваться. К тому же ходили упорные слухи о том, что отец выгодно использовал красоту своей дочери и, по всей видимости, далеко не всегда руководствовался в этом ее согласием. Свадьбу с Джованни Сфорца сыграли через год с подобающим событию размахом. Но уже через неделю сиятельного мужа и след простыл, а Лукреция, вопреки обычаям, за ним не последовала. Сама ли новобрачная разобралась с дражайшей половиной, или ее родня указала ему надлежащее место — неизвестно. Но Сфорца редко напоминал Борджиа о своем существовании, видимо, не желая иметь дела с семьей, за которой уже тогда тянулся шлейф недоброй славы. Пребывая в таком замужестве, Лукреция вела совершенно свободную и беззаботную жизнь. Отец обеспечил любимую дочь огромным состоянием, подарил ей дворец в дорогом квартале Рима. Дом Лукреции поражал роскошью. Был здесь и светский салон с целым сонмом поэтов, художников и музыкантов — меценатство считалось хорошим тоном во все времена.