Общение с призраком конкретного Аудни, бесспорно, проистекает из моего болезненного состояния в условиях Сахары, как мы поняли, отличающейся преследующими нагромождениями миражей. Исчезновение предметов, очевидно, принадлежит к дополнительной составляющей окружающего мира, еще не познанной человеком».

Озеро Чад, или Нги-Буль, отмечается уникальными парадоксами. Поэтому последние пять десятилетий ученые пытаются разобраться в его аномалиях. Как не вспомнить слова гениального физика Льва Ландау: «Отличие современной науки в том, что человек может понять вещи, которые он не в силах вообразить».

(По материалам А. Кобеца)

Нева вздувалась и ревела…

1824 г.

День 6 ноября 1824 г. с самого утра был очень неприятным. Шел дождь, и дул пронзительно холодный ветер… К вечеру он еще больше усилился, предвещая Петербургу грозное бедствие. Только когда вода поднялась на три с половиной фута, на Адмиралтействе были зажжены сигнальные фонари и всю ночь (на 7 ноября) неоднократно раздавались пушечные выстрелы.

А ведь многие народные приметы, над которыми ученые люди того времени посмеивались, предвещали катастрофу еще месяца за четыре до того рокового дня. Летом камень, лежащий близ берега на Каменном острове, был весь покрыт водой. По приметам старожилов, это предвещало осенью необыкновенное повышение воды.

Необычайно высоко устроили свои «склады» зимних запасов муравьи – на верхней перекладине ворот. И опять-таки старые люди увидели в этом предупреждение: когда быть большой воде, муравьи делают свои гнезда как можно выше.

За несколько дней до 7 ноября известный физик и механик Роспини увидел, что его барометры показывают такое низкое давление, какого он никогда еще не видывал. Это обстоятельство сильно его встревожило.

За день до наводнения кошка в одном доме перетащила своих котят на ту ступеньку лестницы, до которой вода потом не поднялась. Во многих домах крысы и мыши из подвала перебрались на чердак. Но большая часть жителей отнеслась к чудовищным порывам ветра с какой-то беспечной легкомысленностью, хотя ветер вздымал воду в реках и каналах Петербурга до самых берегов.

Известный писатель того времени Фаддей Булгарин отмечал в своих записках, что «к 10 час. толпы любопытных все равно устремились на берега Невы, которая высоко вздымалась пенистыми волнами и с ужасным грохотом разбивала их о гранитные берега.

Необозримое пространство Финского залива казалось кипящей пучиной, над которой высоко стоял туман от брызг! Белая пена клубилась над водяными громадами, которые беспрестанно увеличивались, а потом с яростью устремлялись на берег. Много любопытных погибло от беспрестанно прибывающей воды. Ветер усиливался, и потому возвышение воды в Финское заливе простерло бедствие на целый город. Нева, встретив препятствие в своем естественном течении, не могла излиться в море. Она возросла в своих берегах, переполнила каналы, через подземные трубы фонтанами хлынула на улицы».

К 12 ч. дня уже две трети города оказались затопленными. Но между тем даже это обстоятельство немногих насторожило.

А стихия уже разбушевалась вовсю. Вдруг разом на все улицы, со все сторон хлынула невская вода. Она затопляла нижние этажи домов, экипажи, ломала заборы, разрушала мосты через каналы, фонарные столбы и несущимися обломками выбивала не только стекла, но и сами рамы в окнах, двери, перила, ограды… Только тогда смятение и ужас объяли петербуржцев. В полдень улицы уже представляли собой быстрые реки, по которым носились барки, полицейские будки, крыши с домов, дрова. Среди порывов ужасной бури со всех сторон раздавались отчаянные людские крики, ржание коней, мычание коров и истошный лай собак.