Лицо Кэмпиона осунулось от усталости.

— Он вел себя безответственно. А я пытался сохранить ему жизнь и дождаться появления новой медицинской методики, прорыва в фармакологии, чего угодно. Я ему прямо говорил: «Если решишь вести себя как взрослый человек, сообщи». Я, когда он меня ослушался, рассердился и испугался, — сказал Кэмпион треснувшим голосом. — И потерял его навсегда еще до того, как он умер. — Жена пыталась его успокоить, но Коннор Кэмпион был безутешен. — Зря я его тиранил. Весь последний месяц жизни Майка мы были как чужие. Знай я, что ему остался всего месяц… Майкл говорил мне: «Папа, качество жизни куда важнее…» — Кэмпион уставился на меня глазами в красных прожилках. — Вам вроде не все равно, сержант. Я все это рассказываю, чтобы вы поняли. Я впустил этих хулиганов в дом, потому что они сказали — у них есть информация о Майкле, и я обязательно должен был узнать какая. Сейчас мне кажется, они убили его. А вам? Сегодня они хотели нас ограбить, но почему, почему?

— Я не знаю, сэр.

Я обещала Кэмпиону сразу позвонить, как только мы что-нибудь выясним. Больше я ничего не могла для него сделать. Зато я поняла тот выразительный взгляд, которым впился в меня Конклин, когда я вошла в комнату, и теперь мозг лихорадочно заработал.

Я сделала знак напарнику, и мы вышли во двор.

ГЛАВА 103

Прислонившись к моей машине, мы глядели на мягкий свет, отражавшийся в мириадах маленьких стекол в старинных частых переплетах дома Кэмпионов. Ни бывший губернатор, ни его жена не подозревали, какую смерть планировали для них Ястреб и Голубь, зато это знали мы, и мысль о том, что́ могло произойти, повергала меня в ужас.

Не выстрели Коннор Кэмпион, Ястреб с Голубем сожгли бы его с супругой заживо.

Рич достал пачку сигарет и предложил мне. На этот раз я не удержалась и взяла одну.

— На пакете от ликера могут оказаться отпечатки пальцев, — сказал он.

Я кивнула. Если у налетчиков были приводы, их отпечатки имеются в базе, но особо рассчитывать на это не приходилось.

— Ястреб, Голубь… Дурацкие клички…

— Я рассмотрела Ястребка. Он подходит под описание так называемого ангела, который вынес из огня Молли Чу.

Конклин выпустил в ночь длинную струю дыма:

— А описание Голубка, данное губернатором, совпадает с парнем, который заложил колье Пэтти Малоун.

— А тут еще и леска. Но убили ли Ястреб и Голубь Майкла Кэмпиона? Не представляю, чтобы они разделались с ровесником, раз их фирменный почерк — связывать богатых супругов, оставлять в книге латинскую надпись и сжигать дом дотла.

— Мне тоже не верится. Но зачем, по-твоему, эти пташки залетели к Кэмпионам?

— Потому что те сейчас во всех новостях. Богатый дом. Большой пожар. Крупные заголовки. Громкое преступление.

Конклин улыбнулся:

— К счастью, у них не вышло.

— Да, — улыбнулась и я.

Нас охватило чувство ни с чем не сравнимой радости, которая приходит после долгого периода неудач и отсутствия улик и версий. Ниточка от А ведет к Б. Я не сомневалась, что Ястреб и Голубь — те самые садисты, на совести которых серия поджогов с человеческими жертвами, но у нас не только не было доказательств, мы даже не знали, кто такие эти Ястреб и Голубь.

Затоптав окурок на асфальте, я сказала:

— Главное, чтобы этот ублюдок выжил.

— Или хотя бы дотянул до допроса, — кивнул напарник.

ГЛАВА 104

Ястреба оперировал хирург Дэйв Хаммонд, плотный человек с рыжими волосами и суховатой манерой перфекциониста, который проводит ночи, заправляя пациенту вывалившиеся кишки в брюшную полость и сшивая разрезы.