|
Консуэло де Сент-Экзюпери, будучи экспрессивной и творческой натурой, сознательно растворяла себя в буйной личности мужа, подобно жемчугу, брошенному в вино. Жертвуя собой и долгое время живя только для мужа, она ненавязчиво поощряла его и без того махровый эгоцентризм, а их страстная любовь с течением времени подернулась пеплом охлаждения. Периоды нежности, как океанские приливы, чередовались с ужасающими отливами, разрывавшими на части ее романтическую, стремящуюся к вечной элегии душу. Равнодушие Антуана де Сент-Экзюпери к своей жене, которую он то обожал, как богиню, то отгонял от себя, как докучливого ребенка, создало внутри семьи зияющую пустоту, в которой погибли любовь и нераскрывшееся семейное счастье. Поэтому путь к себе у Консуэло оказался гораздо длиннее, чем у поощряемых мужчинами женщин. К живописи и скульптуре, то есть к собственному богатому и самодостаточному миру, ее привела неистребимая тоска, подтачивающая ее и вызванная непониманием и холодностью любимого человека. Но, найдя себя, эта мечущаяся в ночи душа обрела спокойствие и новую реальность, новый, более острый вкус к самой жизни. Она потеряла мужа дважды: сначала умерла любовь, затем на войне погиб сам летчик, писатель-аристократ, часто невыносимый в быту, непоседливый, как ветер, видящий во всех окружающих, и в том числе в собственной, беззаветно любящей его жене, просто слуг. Она боролась за их любовь, он последовательно разрушал все черствостью и погоней за признанием выдающихся мужских качеств, поисками новой любви… Как стрелок, он истреблял все вокруг себя, но первой мишенью оказалась жена. Внутри пары долго теплился огонек привязанности, рожденный и сохраняемый болезненной любовью Консуэло, оказавшейся ядом для ее же психики, а в конечном итоге и для взаимной любви.
Этой паре можно было бы противопоставить чету Кюри. Пьер Кюри и Мария Склодовская, став мужем и женой, обеспечили, прежде всего, развитие друг друга; чувственные отношения и отношения двух профессионалов-ученых настолько переплетались, что всякий раз становились органичным продолжением духовного развития, неприметной для глаза предтечей счастья. Эти люди действительно раскачивались, как две ветви на одном ветру, не замечая никого вокруг, не допуская никого в свой собственный мир и заботясь о том, чтобы партнер не растерял себя в безумном море людского лукавства и ханжества. Если бы не преждевременная трагическая смерть Пьера Кюри, они, вероятно, прослыли бы одной из самых счастливых пар в истории. Схожие в духовных устремлениях, неподатливые к раздражителям, они умели безмерно любить друг друга, взаимно дополнять усилия и оберегать семью от внешних потрясений. Еще одной колонной, поддерживающей счастливое объединение двух людей, является сходство их отношений к ценностным ориентирам, выстроенным тем или иным обществом, сформированным традициями, религиозными символами, семьей и окружением. Хотя тут непросто выделить четкие закономерности, наиболее прочными оказываются те пары, которые как бы находятся на одной волне восприятия действительности. Одинаковое отношение к законам общества, развитию в себе тех или иных качеств, как и единодушное отвержение общественных ценностей, может оказаться предвестником счастья. Даже коробящий общество максимализм пар может быть прощен и осознан, если наблюдение за тем или иным союзом позволяет уловить синхронность действий мужчины и женщины. В самом шокирующем, вызывающем виде такое проявление может являть собой браваду, пренебрежительное отношение к самой жизни, как у Стефана Цвейга и его жены Лотты, с которой он совершил потрясшее мир двойное самоубийство. К демоническим и все же по-своему счастливым парам, являющим собой наиболее колоритные созвездия «плохих» мальчиков с отступницами-девочками, можно отнести Рихарда и Козиму Вагнер, Жан-Поля Сартра и Симону де Бовуар, Сальвадора Дали и Галу – но опять-таки в силу своеобразных, сформированных внутрисемейными традициями взглядов. Тем не менее существенным штрихом, характеризующим эти союзы, является значительно более четкая «настройка» женщин на волну мужчин. |
