Я сделала глоток холодного шардоннэ, скинула ботинки и села на другом конце той же огромной кушетки. Напряжение постепенно оставляло меня, по мере того как по телу разливалось хорошее красное вино.

— Пойми, я все время думаю, чем наше дело закончится.

Конклин кивнул, приглашая меня продолжить.

— Мужчина мертв. Не замедлят появиться нежелательные последствия, которые Траччио просто не хочет видеть. У Генри Уоллиса где-нибудь обнаружатся родственники. Они начнут задавать вопросы, а мы оба знаем, Рич, что Уоллис ничего не совершал. А случилось вот что: мы превратили его смерть в газетную утку.

— Ты очень все образно описываешь, — засмеялся Конклин.

— И ты отлично смеешься, Рич. Мне нравится слушать твой смех.

Он смотрел мне в глаза, пока я первая не отвела взгляд.

Единственные часы в комнате располагались на DVD-проигрывателе, однако я сидела слишком далеко от них, чтобы рассмотреть светящиеся цифры, но вполне представляла, как уже поздно — не меньше двух ночи. Я чувствовала возрастающее возбуждение, в голову приходили мысли об осмотре неисследованных комнат Ричи. И возможно, неисследованных сторон самого Ричи.

Мой мозг и тело накалялись, но не думаю, что Рич хотел остудить меня, когда отправился на кухню за охлажденной бутылкой вина. Пока он отсутствовал, я расстегнула верхнюю пуговицу на рубашке.

Потом еще одну.

Устраиваясь на кушетке поудобнее, я почувствовала, как мне мешает что-то острое и твердое, завалившееся между подушками. Просунув руку, я ухватила предмет и вытащила заколку для волос со стразами.

Найденная пятисантиметровая безделушка потрясла меня до глубины души. Заколка Синди могла оказаться на этой кушетке, только если Рич и Синди предавались здесь ласкам.

Я положила заколку на кофейный столик и посмотрела на Конклина, вернувшегося с бутылкой. Он увидел ее и понял мой взгляд. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, — и не смог.

Я отвернулась, чтобы он не заметил боли в моих глазах.

Пробормотав про позднее время, я поблагодарила его за вино. Сказала, что увидимся утром.

Я покидала его квартиру с наполовину завязанными ботинками и наполовину разбитым сердцем. Найдя свою машину на том же месте, где и оставила, я поехала домой.

— Что, ревнуешь? — кричала я себе. — Ревновать глупо! Пошевели извилинами: Рич плюс Линдси? Это уж полная ерунда!

Глава 69

К тому времени как Любимица приехала в дом Молли Колдвелл-Дэвис на Твин-Пикс, откуда открывался потрясающий вид на город, вечеринка уже длилась несколько часов. Любимица нажала на звонок и принялась стучать дверным молоточком, пока Тико не открыл дверь, наполнив улицу голосами звезд гей-андеграунда «Суиесор систерс».

Тико был облачен в свой праздничный наряд: черные атласные стринги, на узких плечах боа из перьев, а в сосках серьги. Он протянул Любимице бокал шампанского, поцеловал ее в губы и сказал: «Привет, сексуальная штучка» — в такой шутливой манере, что Любимица вместо благодарности просто рассмеялась.

Любимица протиснулась мимо Тико и вошла в гостиную с ее ошеломляющим декором: столы и диваны, постепенно увеличивающиеся по высоте в стиле «Алисы в Стране чудес», выкрашенные в черный цвет стены, ковры с леопардовым рисунком и переплетающиеся в объятиях тела на полу — в целом комната скорее напоминала бордель, чем дом девушки, работавшей в кафе и владевшей трастовым фондом на восьмизначную сумму.

Любимица нашла загоревшую и стройную благодаря занятиям йогой Молли на низенькой софе. Та сидела, склонившись над столиком с зеркальной поверхностью, и вдыхала кокаин через серебряную трубочку.