– Или несколько могучих, – добавил Клинч и побледнел. – Ох, сынки, сдается мне, что это не заклятие, а… А-а-а! Так и есть!

В потолочной дыре показалось странное существо, напоминающее тень игрушечного медведя из черного искусственного меха, у которого было два десятка лап и ни одной головы.

Майор схватил замороженную куриную тушку и запустил в гостя. Птица вонзилась в тень, окуталась уже знакомым туманом… и осыпалась на землю стайкой свежевылупившихся цыплят.

– А это, – неуверенно сказал Развнедел, – вроде как Заклинание Вечной Молодости. Только тоже какое-то слишком…

– Это не заклинания! – заорал Клинч. – Это хочуги! Делай как я!

И майор швырнул вверх кастрюлю с овсянкой. Соединившись со следующим «медведем», кастрюля неподвижно зависла в воздухе.

– Хочуга Абсолютного Спокойствия, – отрывисто пояснил Клинч. – Развнедел! Бандит на пять часов!

Профессор недоуменно затаращился на карманный будильник, но, к счастью, на помощь пришел Гаргантюа. Сообразив, что у его кухни появился еще более страшный враг, он метнул в очередную хочугу пачку сахара-песка. После столкновения с тварью пачка разлетелась желтыми блестящими крупинками.

– Золотой сахар-песок, – сказал майор. – Хочуга Богатства. Всё как нас учили. Порри! Сверху! Сен! Слева!

Порри среагировать успел. Брошенный им тесак прошел сквозь хочугу и вспыхнул феерическим набором красок. А вот Аесли, прикидывая, чем бы это лучше швырнуть, чтобы получить оптимальный результат, пропустил нападение. Мохнатая тень, прошмыгнув вдоль стены, впилась ему в плечо.

Незамерзающий каток

Рыжик и Дубль Дуб стояли на льду Незамерзающего катка и смотрели на Первертс. Кисер устроился между двумя горбами Рыжика, и на Первертс не смотрел, а щурился.

Ночное небо надвое рассекал Волшебный Боб. Он начинался в проломе крыши Главного корпуса и терялся высоко вверху, за границей мира теней. Хочуги одна за другой скользили по гигантскому стеблю вниз и исчезали в районе школьной кухни, откуда доносился грохот нешуточной битвы.

Верблюд и кот молчали, что не мешало им переговариваться мысленно.

«Вторжение невоплощенного… Ты был прав, кот. Но можем ли мы оставаться в стороне?»

«Оставаться в стороне? О чем-м-м ты, верблюд? Я всегда-у в центре, в стороне – это там-м-р, где м-м-меня нет».

«Твой здоровый эгоизм заслуживает уважения, кот. Но почему ты пришел меня предупредить?»

«Из здорового эгоизм-м-а, верблюд. Если бы невоплощенное соприкоснулось с тобой, не поздоровилось бы и м-м-мне. А так… всего-навсего несколько магов поплоше станут… э-мне-э… менее адекватными…»

«А как же мисс Мерги?»

«Кто это сказал?»

«Это я, Дубль Дуб».

«Дуб?! Мяу!»

«Мистер Дуб прав, кот. А как же Мерги?»

«Эта Пейджер нигде не пропадет, верблюд».

«Мисс Мергиона не пропадет, кот. А вот нам, боюсь, не поздоровится. А вот и она».

«Сто мышей мне в селезенку!»

Кухня

Никогда Сен не испытывал ничего подобного. Его будто разобрали на кусочки, разложили на длинном белом столе, тщательно перебрали детали, нашли нужную, сказали «Ага, вот оно», что-то в ней подправили и снова собрали.

Придя в себя, мальчик понял, что чьи-то руки держат его за плечи и трясут.

– Сен! – донесся до него голос Порри. – Ты как?

«А как я?» – хотел задуматься Сен, но вместо этого вырвался из чьих-то рук и бросился к стеблю.