– Цветы нашим красавицам! – продолжал самопровозглашенный распорядитель бала.

Харлей, который к растениям относился чуть лучше, чем к животным, взмахнул палочкой. Охапки белых, алых, желтых букетов спланировали из-под потолка в руки кавалеров. Некоторое время порассматривав этот дар небес (то есть потолка), кавалеры передали цветы своим дамам.

– Уинстон! – чуть не задохнулась от восторга мисс Сьюзан. – Ты – прелесть! Ультрамариновые гвоздики! Мои любимые… Неужели ты помнишь?

Мордевольт издал глухой звук, обозначающий, что да, конечно, он помнит, как он мог забыть, не идиот же он в конце концов.

– Дамы! – не унимался Сен. – Вы можете выбрать себе на время бала рыцаря, который будет ухаживать за вами и выполнять все ваши капризы. Чтобы обозначить выбор, воткните своему избраннику в петлицу бутон!

В зале началась деловитая суета, напоминающая посадку пассажиров в субботнюю электричку. Немного испортила торжественность момента мадам Камфри, которая поняла из речи Сена, что нужно что-то заложить за воротник. Харлей принял ромашку Амели лишь после того, как убедился в отсутствии на ней (на ромашке) насекомых. Некоторые кавалеры пользовались повышенным спросом, а на шее галантного и практичного Клинча образовалась настоящая клумба.

Крыша столовой раздвинулась и в центр бала опустился Рыжик с Мерги. Тут же раздался тройной хлопок и рядом возник Лужж, перенесший с собой Порри и Дуба.

– Пострадавшие есть? – деловито спросила Мерги.

– Только один, – сказал Порри.

– Почему не веселимся? – Сен Аесли уже подпрыгивал рядом. – Пошли со мной! Вы будете ведущими конкурса на лучшее признание в любви… Нет, в любви школьникам рановато – на лучшее признание в уважении… Привет, Рыжик! Как там хочуги? Побеждены? Волшебный Боб? Говорите скорее, скорее, скорее!

Аесли совершил несколько оборотов вокруг собственной оси. Порри вспомнил рассказ Клинча о том, как раньше зажигал Бубльгум.

– Все в порядке, – произнес Лужж, с непонятным выражением глядя на Аесли.

– Вот видите! А теперь… Эй, вы там! Что вы делаете? Уйдите оттуда, мы там сейчас будем играть в заклинания!

И распорядитель, мгновенно забыв о хочугах, Волшебных Бобах и прочей ерунде, умчался реализовывать решение, которое вскоре примет, а потом логически обдумает.

Черная комната

Часы на главной башне Первертса приоткрыли один глаз и сонно пробили четыре утра. Они собирались заодно пробить и пять утра – чтобы два раза не просыпаться – но решили не халтурить. Светало. Вальпургиева ночь с некоторым разочарованием покидала Британские острова.

Школа волшебства погрузилась в заслуженный утренний сон. Не спали лишь четверо – Лужж, Клинч, Порри и Сен.

Ректор с завхозом только что завершили приблизительную ликвидацию последствий ночных гуляний и зашли проведать Аесли. Гаттер, безостановочно зевая, нес вахту у кровати раненого друга. А Сен…

А Сен лежал на кровати и думал. Но в отличие от Аесли пятичасовой давности, лежавшего и думавшего из принципиальных соображений, утреннего Аесли удерживало на кровати только то, что он к ней привязан.

Ремешки не позволяли Сену совершать решительных поступков, но не мешали делать решительные заявления:

– Профессор! Если вы немедленно не расскажете мне о хочугах, я немедленно уезжаю домой! Считаю до трех! Три! Все! Пока вы мне все не расскажете, я с места не сдвинусь!

Югорус Лужж, который никак не мог привыкнуть к новому Сену, вздохнул.

– Хочуги – это такие концентрированные нереализованные заклинания. Они живут за Границей Миров. Там вообще очень много чего обитает: невыполненные желания, неосуществленные проекты, невоплощенные мечты, несбывшиеся надежды.