– Где же еще мне суждено найти Великого Героя, как не в этих замшелых стенах, переживших века, ставших свидетельницами грандиозных сражений, слышавших ужасные заклинания темного прошлого…

На этих словах успокаивающее заклинание Югоруса начало давать сбои. Сен ощутил в себе сильнейшее искушение съездить наглому вруну в ухо: «пережившие века стены» построены неполных пять месяцев назад. Причем Бальбо сам видел, как их предшественниц разрушил магический смерч.

Пока продолжалась внутренняя борьба, в ходе которой искушение было побеждено по очкам и ворча скрылось, коротышка успел довести профессоров до кипения:

– И тогда этот исполин, эта глыба, этот матерый нечеловечище…

– Короче! – повысил голос всегда сдержанный Мордевольт. – Что тебе сказал Каменный Философ?

Бальбо задумался:

– Я точно не помню… Но смысл такой: «Иди, о, великий летописец, к ректору, он тебе укажет героя!»

Птица-секретарь на плече Лужжа превратилась в коршуна и взвилась в потолок. Немного побившись в него, птах сориентировался и вылетел в окно.

– Итак, – сказал Бальбо, – кто герой?

– Молодой человек! – заклекотал индюк, которого Лужж выколдовал от расстройства. – Нельзя ли в другой раз? У нас производственное совещание!

– Вы не герой, – подтвердил коротышка свои худшие опасения. – Герой схватил бы меня за шиворот и, прорычав: «Убирайся, карапуз!», вышвырнул из кабинета.

– Убирайся, карапуз, – кротко произнес Мордевольт. Черная Рука подняла Бальбо за шиворот и вышвырнула из кабинета.

– Спасибо, – сказал индюк, превращаясь в пеликана. – На чем мы остановились? Ах да, мы начали обсуждать возможность применения вашей Тру…

Дверь распахнулась, и неутомимый Бальбо снова перешагнул порог.

– Уже получше, – сказал он, – но все равно слабовато. К тому же я навел справки. Вы – Мурдевалет, знаменитый Черный Маг в прошлом. Вы будете главным отрицательным персонажем, а положительным…

От избиения черно-белыми магами хоббита спас Сен, который ощутил, что желание вздуть летописца ничуть не чувствует себя побежденным. С воплем «А-а-а!» искушение вынырнуло из глубин подсознания и по мелководью сознания бросилось к речевым и двигательным центрам.

– О-о-о! – завопили речевые центры, в то время как двигательные двинули Бальбо промеж внимательных, затянутых дымкой глаз.

«Вот о каких побочных эффектах говорил ректор», – отстраненно отметило сознание Аесли.

На мгновение коротышка перестал любоваться своим богатым внутренним миром и изумленно взглянул на реальность.

– Ого! – сказал он. – Где я? Ты кто! И почему ты меня все время стучишь по голове?

– По-моему, – сказал Мордевольт, наблюдая, как Черная Рука помогает пеликану Югоруса оттащить мальчика от Бальбо, – наш герой сегодня особенно в ударе.

– Герой? – коротышка насторожился, и его глаза снова начали затягиваться романтическим туманом. – Неужели тот герой, которого я искал?

Дверь снова распахнулась – без стука, но с громким хлопаньем. Хлопал крыльями ректорский коршун, рвавшийся из цепких рук Клинча. В клюве птица сжимала полупридушенного ухогорлоноса.

– Вот! – объявил завхоз. – Пернатый расхититель школьного имущества. Привет, Сен! Что, опять на подвиги потянуло?

При слове «подвиги» Бальбо затрепетал и жадно выпятил уши.

– Отпустите птицу, – попросил пеликан, – это я послал ее за ухогорлоносом. Вдруг Каменный Философ действительно сказал что-то такое.

Клинч разжал пальцы.