Эх, как-то внезапно снова настали времена, когда чтобы пообщаться с девушкой, приходится выкруживать время, когда дома нет родителей или искать свободную хату по друзьям! В каком-то смысле, волнующе даже. Давно забытое ощущение, что тебя внезапно застукают. Хотел бы я сказать, что слишком стар уже для этого, но нет, кровь все так же будоражит.

Ева не распространялась о том, куда ушли родители и когда вернутся. А я не лез с расспросами. Ушли — и прекрасно. Можно было не думать об этом. Как и о том, как я буду ранним утром добираться на рынок, потому что не факт, что транспорт будет уже ходить в столь раннее время, когда мне нужно.

— Научишь меня драться? — спросила вдруг Ева, когда мы лежали в темноте, прижавшись друг к другу. Я поглаживал кончиками пальцев ее спину и молча смотрел на зеленые цифры в глазах керамической совы на стене. — Что ты молчишь? Думаешь, у меня не получится?

— Да почему? — усмехнулся я. — Дурное дело нехитрое… Только вот драться я не умею, наверное.

— То есть, там на Интернациональной ты на самом деле стихи декламировал? — ехидно хихикнула Ева.

— Драка подразумевает, что ты бьешь, и тебя бьют, — усмехнулся я. — А меня же не били.

— Нет, ну правда! — Ева приподнялась на локте, и ее волосы рассыпались по моей груди. — Я вчера вдруг поняла, что… Что испугалась. Что не знаю, что делать. Меня как будто парализовало.

— Бояться — это нормально, милая, — проговорил я.

— Но ты ведь не боялся? — пальцы девушки пробежались по моему лицу. — Только не ври мне, я видела, что ты вообще ни капельки не испугался. А потом просто взял и ударил. Будто от мухи отмахнулся. Я хочу как ты!

— Что ты, конечно я испугался, — запоздало соврал я. — Их двое, кто-то мог запросто оказаться каратистом…

— Ты где-то занимался, да? — наседала Ева. — Научи меня! Ну правда, ты же не всегда будешь рядом, а если мне самой придется отбиваться?

— Не всегда, — эхом повторил я. «И девяностые еще только начались…» — мелькнула в голове мысль. Про тот ад, в который очень скоро рухнет Новокиневск, я только слышал. Все эти кошмарные рассказы и перестрелках и уличной войне. Про непримиримых драках толпа на толпу. Про девчонок, которых хватали прямо на улице, запихивали в машины, а потом из изуродованные до неузнаваемости тела всплывали в Киневе или оттаивали по весне где-то в лесу за городом.

Про это очень любили рассказывать. Драматично закатывая глаза и мысленно прикручивая на грудь орден «я выжил в девяностые».

Хрен знает… Может, для того, чтобы выжить, как раз драться уметь и не надо…

— Научу, — сказал я, притягивая Еву к себе. — Но не сегодня. На сегодня у меня есть другой план, более приятный…

Я нашел в темноте ее приоткрытые губы, она выгнулась, ее пальцы вцепились мне в плечи…

Из квартиры я выскользнул еще затемно, оставив на подушке короткую записку и маленькую шоколадку. В спящих многоэтажках светились редкие окна тех неудачников, которым тоже нужно было на работу в несусветную рань, как и мне же. Я задрал голову и нашел на фасаде огромные окна студии Шутихина. Это было несложно, там тоже горел свет. Но, вполне возможно, не уже, а еще.

Внушая смутную надежду на транспорт, мимо прогрохотал пустой троллейбус.