О пушистая задница Берлобога! Я, может, и не очень вдумчивый, но дотошный и предвзятый дальше некуда. С писателями иначе нельзя, начнешь все принимать на веру, так сбрендишь уже на третьем наукоемком трактате. Это еще мой дедушка говорил, когда учил меня читать. Хороший автор откровенен с читателем, а плохой снисходителен к нему. Да и люди в большинстве также. Помнится, тот тип с красным рукавом из тайной полиции, было дело, дико возмущался, что ааргхи могут уметь читать. Для таких всеобщая образованность населения народов Империи равна крушению самих основ мира, ведь читающее «быдло» уже перестает быть таковым по определению…

— Малыш, — раздался над стойкой тихий голосок Сун, — ты ничего не хочешь мне сказать?

— Гр-р…

— Это я и так поняла. А что-нибудь более вразумительное?

Что я мог ей ответить?… В сущности, она вполне могла бы и просто стоять надо мной молча живым упреком, я и без того прекрасно знал, о чем она хочет меня спросить. Только внятных ответов от этого знания отнюдь не прибавлялось.

— Малыш, я жду…

Я постарался забиться под стойку еще глубже и разместиться там с максимальным комфортом. Вышло примерно так же, как если бы рыцарский конь попытался поудобнее угнездиться на насесте, прячась от хозяина в курятнике с непоколебимой уверенностью, что не заметят.

— Ты обещал познакомить меня со своей мамой.

Угу, было дело. И не просто обещал, банально сотрясая воздух, а намеревался представить Сун маме как девушку, за которой… с которой… В общем, все, как всегда: хотели как лучше, а получилось опять не то время, и не то настроение, и не то место.

— Значит, твоя мама была против?

О-о, а вот это еще мягко сказано! Я осторожно коснулся большой шишки у себя на затылке, куда она с размаху приложила меня кочергой, едва я высказал робкое предположение о перспективном романе с самой уродливой наемницей.

— Это из-за моей… внешности? — В голосе Сун скрежетнул металл, и мне окончательно расхотелось высовываться.

Тем более что она была неправа, мама взбеленилась от одного факта, что моя избранница — человек! С ее точки зрения, каждый народ должен плодиться и размножаться исключительно в рамках своего собственного подвида. Я имел дурость не согласиться, за что и получил по башке, ну и обещание проклясть меня на месте, если не подберу себе невесту из наших, деревенских…

— Ладно, не прячься, — наемница обошла стойку, присела на корточки и щелкнула меня по лбу, — я тебя нашла! Можешь не отвечать, суду и так все ясно. Поживем изгоями?

— Гр-р-р, — радостно согласился я.

— Но, но! — Она резко пресекла мою попытку пообниматься. — Судя по всему, у нас на носу новое героическое деяние. Вот вернемся живыми, тогда и определимся с деталями. И с твоей мамой тоже…

— А сейчас? Пока никто не видит.

— Не видит кто чего интересного тут? — Снизу из-за стойки мигом высунулись две любопытные гномьи физиономии.

— Увы, — Сун одарила меня самой сияющей улыбкой, тут же обернувшись к Турому и Нетурому, — в походе положено обходиться без телячьих нежностей, это охлаждает боевой пыл остальных. Но сейчас, пупсики, вы оба можете подойти поближе, и я вас потискаю!

Бородачи прыснули в разные стороны так, словно были должны ей денег. Легкокрылая муза романтики упорхнула, пришлось вставать, прятать книжку за пазуху, вылезать на свет и в очередной раз примирять своего шибко умного хозяина с окружающим миром. Ибо за мое короткое отсутствие этот благородный хорек умудрился вновь поднять нервы Трувору («А может, снести здесь все к черту и отстроить с фонтанчиками и ажурным заборчиком в кованых розах?»), оскорбить в лучших чувствах эльфа («Столбовую дорогу стоит сдвинуть поближе к Вороньей пустоши, вам бы и самим это было выгодно в плане торговли и приема туристов…»), наобещать золотых гор рыжей Эльзе («В столице такие красавицы всегда нужны, вот хоть бы мой дядя, он пока вдовец и…») Но самое худшее, он почти вышел из харчевни на переговоры!

— Куда? С кем?!

— Успокойся, мой массивный, но недалекий друг.