– Деревенское дурачьё, это же вовсе не девиц… ау!

Флегматично стоящий Трувор подцепил носком сапога ближайшую табуретку, одним взмахом ноги направив её говорливому негодяю в лоб! Пока никто ничего не понял, он молча врезал первому громиле коленом в пах, второго боднул лбом в зубы и, подпрыгнув на месте, пнул обеими ногами в живот. Тут уже ни рост, ни сила, ни доспехи не помогут, старик дерётся только по-чёрному…

– Гр-р-р! – радостно взревел я, выхватывая меч и секиру, потому что пропустить такое веселье мне бы просто не позволила совесть. Высокий начал метаться, кричать, пытаться хоть как-то командовать, строить своих, а что толку? Харчевня – не поле боя, здесь шеренгой не встанешь, с копьями не развернешься, в латах не покувыркаешься, тут другие правила. К тому же наёмники и жители фронтира, в отличие от регулярных войск, дерутся ежедневно и не в качестве тренировки, а элементарно защищая свою жизнь. Один против трёх – для них по меньшей мере нормально. Сами понимаете, что началось дальше…

– Я убью тебя, Малыш! – орал старина Трувор, пнувший сапогом в голень (потом – в живот, в подбородок, и каблуком по затылку!) следующего противника. – Это всё из-за тебя! Сколько убытков, сколько разрухи, сколько проблем, кто будет платить за всех этих идиотов?!

– Они, кажется, вполне кредитоспособны, – на всякий случай соврал я, широкими взмахами меча расчищая вокруг себя пространство для манёвра.

– Я всё вычту с твоей мамы! – совершенно нелогично заключил Трувор, но с него станется, он ей уже пару раз жаловался…

– Сзади! – успел предупредить я. Старик легко ушёл от свищущего клинка, развернувшись, наступил каблуком нападающему на большой палец ноги, выбил головой меч, саданул связанными руками в подбородок и в высоком прыжке сбил с ног лоб в лоб. Хм, бывший наёмник в хорошей форме, недаром папа считал его другом. А другом ааргха мог быть только тот, кому он доверит прикрывать собственную спину…

– Малыш, я тебя прикрою. – У меня под мышкой возник подоткнувший юбку граф Эльгенхауэр. Один арбалет он в кого-то уже разрядил, а вторым размахивал, как охотник вилкой в толпе злющих диких уток. То есть на него не особенно обращали внимания, всем и без того было чем заняться.

– Твой знакомый, кажется, чем-то рассержен? – Эшли наивно кивнул в сторону красного от ярости хозяина харчевни. Я сделал непонимающее лицо.

– Это всё из-за тебя! – продолжал надрываться старик. – Мне разгромят весь трактир, меня лишат лицензии, мне…

– Она липовая, – по ходу напомнил я, сметая двух вояк с тяжёлыми топорами.

– Неважно! – окончательно взбеленился Трувор, так и дерущийся связанными руками (лень самому развязать или такие понты?). – Они искали тебя и того молодчика, с которым вы вышли. Только ради памяти твоего покойного отца я терплю эти твои ежегодные закидоны!

– Можно мне стукнуть того здорового, что поднимает меч за вашей спиной?

– Можно, но не пытайся меня перебить! – прорычал он, нагибаясь, чтобы я мог прицельно метнуть стол. – Во что ты ввязался на этот раз? Когда ты вообще поумнеешь и устроишься на работу?!

– Уже!

– И куда?!

– Вот к нему. – Я приподнял своего тощего господина за шиворот и показал Трувору. Тот закатил глаза, жутко скрежеща зубами:

– В моё время трансвеститов сжигали на костре!

– Это пережиток прошлого, – уверенно откликнулся граф.

– Я убью вас обоих, – едва не заплакал Трувор, когда мне наконец удалось добраться до высокого типа и запустить им через всю харчевню.