Получив такую большую цель, обломки Пустоты дерзко двинулись вперед. Вновь ударившись в Буреход, они толкнули его назад.

— Смотри, Буреход снова движется!

На этот раз сомнений не было: на него действовало давление облака-Пустоты, а не собственные двигатели. Смертоносный корабль быстро и внезапно повернул корпус на сто восемьдесят градусов; его огромные двигатели трудились, пытаясь обрести равновесие, но тщетно. Гигант имел слишком большой импульс, чтобы остановиться самому.

Единственное, что могло это сделать, находилось прямо у него на пути — гора Галигали.

— Вулкан! — заорал Газза. — Он сейчас врежется в вулкан! — Он встал, пытаясь найти выход из лабиринта глифа. — Нам надо развеять эту штуку. Немедленно.

И вновь все начали действовать вместе.

Не сводя глаз с корабля, Газза выбрался из глифа. Корабль вел себя безупречно: он унес своих создателей от места их казни к Забвению, а теперь возвращал в Реальность, не потеряв ни одного пассажира. Однако сейчас его краткая эпопея заканчивалась. Его энергии растворялись в пахнущем серой воздухе Окалины.

Среди семи тысяч, которые разбредались по берегу, было много тех, кто нашел время вознести благодарность исчезающему глифу. Но ни Газзы, ни Шалопуто среди них не было.

Они, как Эдди, братья Джоны и Бетти Гром, не отрываясь, смотрели на Галигали, в секундах от столкновения с которой был Буреход.

Бабуля Ветошь уже собиралась проделать дыру в теле Кэнди, когда корабль нырнул. Самосохранение она ставила выше желания убивать, а потому ухватилась за дверную раму, чтобы не рухнуть на пол.

Кэнди потеряла равновесие и неловко упала, больно ударившись головой о стену. Она попыталась встать, но хаотичное движение корабля не исчезало. Коридор больше не был надежным, он трясся настолько сильно, что глаза Кэнди не могли ни на чем сосредоточиться.

Кэнди не понимала, как тяжело она ударилась головой, пока не попыталась встать. Мозг казался слишком большим для черепа, ноги дрожали. Попытавшись коснуться стены, она обнаружила, что ее пальцы онемели.

— Плохо, — прошептала она.

Не ей одной приходилось туго. Буреход тоже потерял контроль. Он не просто дрожал и кружился — он двигался. И двигался быстро. Она чувствовала его беспомощную скорость так, как чувствовала себя в машине отца, когда он был пьян и вел, словно сумасшедший, и когда все, чего ей хотелось, это закрыть глаза. Воспоминания об отце были настолько ужасны, что они помогли ей преодолеть онемение, слабость тела, и встать. Как раз вовремя. Когда Кэнди поднялась, Бабуля Ветошь бросилась на нее во второй раз.

— Папа, нет!

Слова вырвались из нее так внезапно и были такими громкими, что Ведьма на мгновение замешкалась.

Этого оказалось достаточно. Магия Зефарио достигла своей цели, прошла сквозь пол в правую руку Кэнди, и в ее голове возник абсурдный образ яркой птицы, запертой в этом смертоносном корабле. Образ предстал перед ней всего на секунду. Затем цвета слились в единый изысканный перелив, и она почувствовала легкость этого перелива и собственного тела.

Кэнди видела, как к ней тянется железная рука Бабули Ветоши. Но видение было кратким. Ее взгляд быстро сместился туда, куда уже перенеслось ее тело, и Ведьма ухватилась за место, где Кэнди стояла всего секунду назад. Она успела увидеть ярость Матриарха: ее серое лицо становилось все бледнее, а черные зрачки расширялись, уничтожая последние мазки белого в ее глазах.

Она вновь проиграла. Кэнди исчезла. Хотя фрагмент Абаратарабы был мал, его хватило, чтобы изменить путь, который вел ее внутри корабля, избавив от всего, что лежало у нее на пути — потолки и полы, существа и грузы расступались, как дым, когда к ним приближалась Кэнди.