Он отвернулся и с новой силой принялся расчищать плиту.

Стало тяжело дышать, воздух стал горячим и горьким, как в серных банях. Откуда-то сзади донесся грохот.

Патриций испуганно оглянулся – и увидел, что недалеко от него упал с неба большой черный камень, разбив мраморного купидона.

Марк Сульпиций спешил. Надпись на плите постепенно проступала, буква за буквой.

Наконец он смог прочесть еще одно слово.

SATOR AREPO TENET OPERA…

Сердце Марка Сульпиция забилось от волнения. Он много слышал об этом древнем заклинании, слышал, что в нем скрыта древняя могущественная тайна. И вот оно перед ним… еще немного… осталось расчистить последнее слово – и он может прочесть его, может понять, какая сила в нем скрыта.

Но не опоздал ли он?

Может быть, раб был прав и нужно было бежать из города, пока не поздно?

Он прочел надпись еще раз. Он слышал, что это заклинание симметрично, как отражение в зеркале. Тогда последнее слово можно узнать, перевернув первое. Он прочел фразу снова – от конца к началу.

Но все же нужно расчистить плиту до конца…

Марк Сульпиций спешил, как будто от этой работы зависела его жизнь. Он почти закончил расчищать плиту, когда у него мелькнула неожиданная мысль. Кажется, он близок к разгадке тайны этого заклинания…

Все дело в том, что…

Додумать эту мысль до конца он не успел.

С небес упал еще один черный камень – и разбил его голову.

Кровь Марка Сульпиция обагрила плиту с расчищенной надписью…

Послышался удар грома – и в этом грохоте, казалось, можно было расслышать голос, который громко произнес:

SATOR AREPO TENET OPERA ROTAS…

Ну да, сегодня будний день, Рома на работе. Хоть с этим повезло.

В квартире был ужасающий беспорядок, когда только он успел это устроить? В прихожей валялись грязная обувь и Ромина куртка с оторванной вешалкой. В комнате тускло белела незастеленная постель и были вывалены на пол все вещи из шкафа.

На кухне пахло горелым, и на полу я увидела лужу коричневого цвета. Все ясно: пролил кофе.

Ромка проспал, ведь сегодня никто не будил его в срок. И кофе никто не заваривал и не подкладывал чистую рубашку.

Я представила, как он мечется по квартире, чертыхаясь и натыкаясь на мебель, и немного приободрилась.

Все, голубчик, теперь всегда так будет, потому что я тут больше не останусь ни за какие коврижки. Разве что Ромка найдет себе какую-нибудь дуру, но это вряд ли. Вряд ли его квартира будет действовать на кого-то другого, а ведь это – главная причина, отчего я продержалась так долго. Но всему есть предел.

Прежде всего я с отвращением скинула грязную одежду и решила принять душ.

Забыла сказать, за эти два года мне удалось убедить Рому сделать в квартире кое-какой минимальный ремонт и перепланировку, так что ванная была теперь попросторней и влезла туда приличная душевая кабинка.

После душа жизнь показалась не то чтобы сносной, но не такой противной.

Еды в доме не было никакой – вчера я не успела сходить в магазин, потому что занималась подготовкой к походу в ресторан.

Вот черт меня дернул согласиться! Ведь не хотела же идти, так надо было послать Ромку подальше с его корпоративом. Все равно ничего хорошего из этого не вышло.

Я с грустью взглянула на пальто, брошенное в прихожей. После всех моих ночных приключений оно годится только на помойку. Жалко, может, все же в химчистке сумеют что-то сделать?

Затем я позвонила тому человеку, который обещал сдать мне квартиру. Он ужасно извинялся и невнятно бормотал, что ремонт не закончен, что еще пару дней – и все будет сделано, что он не виноват, это мастера задерживают.

Мне хотелось заорать, что я не могу ждать два дня, что меня тошнит от Ромки с его хамством, я еле удержалась, сообразив, что незачем вмешивать постороннего человека в свои проблемы.