– А русским? – спросила Лона. Карл Мюллер сжал в прямую линию губы, а в глазах появились жесткие льдинки.

– Тот, кто не умеет удержать свою территорию, пусть не ропщет на судьбу. Слабым, нет места в этом жестоком мире. А Россия – слабое звено. На тачку ее и на свалку истории. Железная леди Маргарет Тэтчер права. Русских должно остаться пятнадцать миллионов человек.

– Свиней! – ехидно сказала Лона.

– Я прагматик и реалист! – перебил ее Карл Мюллер. – Не надо иронии. Есть непреложные законы экономики, и кто их не выполняет, тот исчезает с шахматного поля истории. В России сейчас нет ни офицеров, ни других тяжелых фигур, которые могли бы сыграть партию хотя бы вничью с мировой элитой. Есть только пешки. Но их никто не пропустит в ферзи. Их удел, как только они лакеями Запада отработают свое, рекламировать чипсы и пиццу.

– Мне бы вашу уверенность! – сказала Лона. – Я не понимаю, зачем тогда вы едете в Москву и далее на Кавказ?

Карл Мюллер удовлетворенно откинулся в кресле.

– Не думаете же вы дорогая Лона, что я еду строить им социализм с равными для всех возможностями или капитализм с человеческим лицом? Или что я коммунист?

– Теперь уже не думаю! – твердо сказала Лона. – Извините, что сначала хорошо о вас подумала.

Карл Мюллер и не подумал обидеться. Он стал разговаривать с Лоной, как с маленькой, неразумной девочкой.

– Вот видите дорогая фройлян Штерн. Как только вы столкнулись с жестокой стороной жизни и увидели ее с неприглядной стороны, так я вам стал сразу неприятен, если не сказать больше. Я показал Россию такой, какой, как бизнесмен собираюсь ее встретить. У меня не должно быть совершенно никаких иллюзий ни на счет ее высшего слоя, ни на счет того, куда она катится, ни на счет того, как ей выходить из своего тупика. Согласен, политическая нестабильность, может качнуть маятник в любую сторону. Я дорогая Лона должен четко видеть перспективы страны, поскольку буду в отличие от вас рисковать своими деньгами.

– А я, – мысленно сказала Лона Штерн, – буду рисковать своей жизнью, чтобы такой как ты сноб, смог спокойно прокрутить свои миллионы. Шалишь, брат Мюллер, неравные у нас с тобой ставки и риски. И ты еще старый похотливец смеешь смотреть на мои коленки. И собираешься купить меня, как ты там сказал, за цену воспроизводства моей рабочей силы? Ну, что же Карл Мюллер, сыграем шахматную партию.

Вслух Лона Штерн сказала:

– Подлетаем герр Мюллер!

– Похоже! – сосед по креслу повернул голову к окошку.

– Орлы должно быть тоже с такой высоты смотрят на землю! – ехидно заметила Лона.

Герр Мюллер промолчал. Он и так слишком много наговорил сегодня. Высотобоязнь у него вылилась в словесный понос, о чем он очень быстро пожалел.

Когда самолет коснулся колесами земли, Карл Мюллер облегченно вздохнул и пробормотал под нос:

Первый и последний раз летаю самолетом. Удовольствие ниже среднего. Господи откуда во мне этот страх?

С самолета, их, бизнес класс, выпустили первыми.

– Однако, на орла вы мало похожи! – не преминула уколоть Карла Мюллера Лона когда они спускались по трапу к ожидающему их микроавтобусу.

Вещи их никто не стал досматривать. Таможню они прошли быстро, через ВИР зал. В толпе встречающих стоял человек с плакатом, на котором было написано – «Карл Мюллер». Лона и ее спутник подошли к нему. Он представился:

– Пауль Буксберг. Представитель фирмы «Элитные услуги». Мерседес ждет вас! Куда прикажете вас отвести? Для вас, как вы и заказывали, забронированы номера в Президент-отеле. Можно еще в Палас-отель вас отвести или Националь, там всегда есть свободные номера.