Секам мяукнул, осторожно залезая в тесноватую для него кабину. Влад сел на место водителя, закрыл колпак и строго сказал:

– Лети!

Флайт не шелохнулся. Мыслесвязь с автопилотом давно не работала, умельцы общины не смогли ее восстановить, зато соорудили ручное управление, и теперь древний летательный аппарат имел нечто вроде штурвала и рукояти взлета-посадки. Управлять им мог далеко не каждый человек.

Деревня провалилась вниз, превратилась в игрушечный городок на зелено-серой плоскости долины, окруженный могучими лесами и горными склонами. Влад сделал над ней круг, пролетел над вершиной Единорога, на которой стояла кучка волосатых, одетых в шкуры гоминоидов-охотников, и повернул на юг – во время катастрофы геомагнитные полюса Земли поменялись местами, – к побережью Русского Сверкающего океана. Ему предстояло преодолеть около четырехсот километров по прямой, чтобы достичь Мурманской общины, а о том, что он будет делать потом, Влад не задумывался. Он был молод и верил, что выход можно найти всегда и из любого положения.

Сделав над деревней круг, Влад посадил флайт у крепостной стены, недалеко от ворот, и мысленно скомандовал гепарду вылезать. Огромная пятнистая копытная кошка гибко вымахнула на землю, потянулась, принюхиваясь и не обращая никакого внимания на двух недружелюбно настроенных охранников ворот. Один из них, бородатый мужчина в сером армяке с гранатометом через плечо – его звали Курдюмом, Влад его знал, – неодобрительно посмотрел на Секама, покачал головой:

– Плохое ты выбрал время для похода, парень.

– Почему? – насторожился Влад.

– Напали на нас. Староста ранен, еле дышит, кадас убит, управделами тоже.

– А Фома?

– Он в поиске, еще не вернулся. Погибло двадцать человек, двое куда-то запропастились… В общем, горе у нас, вряд ли мы тебе сможем чем-нибудь помочь.

– Мне нужен только транспорт, на этой колымаге я далеко не улечу.

– Хоздвор сгорел, у нас самих теперь остался только один почтовик. Зайди к властнику, поговори, может, подскажет что.

Охранники открыли ворота, и Влад вошел в деревню.

Архитектура Мурманских деревень ничем не отличалась от архитектуры Дебрянской общины. В центре деревни располагалась соборная площадь с каабой Веры, от нее отходили радиальные улицы, как спицы колеса, пересекаясь с кольцевыми улицами, которых насчитывалось обычно от трех до семи.

Влад вышел на соборную площадь деревни и остановился, глядя на ряды прикрытых черными накидками тел. Суетившиеся на площади мужчины, готовившие похороны, не обратили на гостя никакого внимания. Черная туча боли и горя витала над деревней, заставляя испытывать неуютное чувство собственной вины и ненужности.

Влад кивнул охраннику управы, расположенной не в скале, а в каменной крепостце в форме пирамиды, двинулся к ближайшей улице, ведущей к строениям общинного хозуправления. Если бы не это отличие, можно было бы подумать, что кладоискатель никуда не улетал, оставаясь в своей деревне.

Впрочем, существовало еще одно отличие между деревнями, не относящееся к их архитектуре, – положение Солнца. Здесь оно висело гораздо выше, почти в зените, нежели в районе Дебрянской общины.

Однако мурманчане действительно ничем не могли помочь кладоискателю. Хоздвор представлял собой руины пожарища, от сараев и транспортного блокгауза остались лишь обгоревшие бревна, а три аппарата общины превратились в полурастаявшие пластмассовые сосульки. Когда-то они представляли собой квазиживые организмы, но, пролежав десять веков в пещерах, под водой или в контейнерах с герметической защитой, где их находили искатели, потеряли свойства конформности и энергетической защиты. Теперь это были неживые машины, не имеющие компьютерных систем управления, подверженные механическому разрушению.