|
Хотя в такой темноте… Он уже не знал, какой по счету час всматривается в потолок этого гостиничного номера. Однако к своему удивлению он отметил про себя, что стал различать детали интерьера. И это в абсолютной темноте. Может это просто мозг рисует в воображении то, что охватил взгляд, когда они вошли в комнату с керосиновой лампой? Может он вовсе не видит, а лишь рисует проекции в сознании? Но нет. Вот на соседней койке лежит на боку Варяг. За ним Сквернослов. Койка Людоеда пустовала. Где его носит опять? Ах да… Он же вроде собирался потолковать с Ветром… Он вроде выходил… Выходил… Дремота, наконец, вошла и в сознание Николая. Даже страх перед тем, что он увидит во сне всех кого убил сегодня, или уже вчера, не помог бодрствовать. Он провалился в сон, как тогда, в подмосковном лесу провалился в подвал метеостанции. И там встретил сталкеров… — Куда мне идти? Что делать? — тот вавилонец, которого он обругал и, отправив воевать, кинул в объятия смерти, возник из ниоткуда. — Что ж ты так неосторожно, — лениво пробормотал Васнецов. — От тебя живого толку больше было бы. — А куда идти? Что делать? — повторил боец. — Ну, теперь уже не знаю. Извини. Вавилонец исчез. Но в темноте теперь проявлялась ровная шеренга незнакомых ему людей. Видны были только лица. Мужские и несколько женских. Разных возрастов, но с одинаково пустым взглядом. Ничего не выражающие лица мертвецов. Это убитые им вандалы? Кто-то шел за их спинами, проводя забинтованной в грязную тряпку рукой по плечам мертвых. — Рана! — взволнованно прошептал Николай. Она вышла, вперед держа в другой руке большую плетеную корзину. — Рана, что это у тебя? — Это колыбель… — Что? — Колыбель новой жизни, — шептала девушка. — Дай жизни шанс. — Но ведь за этим мы и идем на Аляску. — Развел руками Васнецов. — Только не забывай о том, что вы должны сделать. Сделать… Колыбель новой жизни… Она теперь держала корзину на вытянутых руках. Николай осторожно приблизился к ней и заглянул в корзину. Там накрытый белым теплым одеяльцем лежал тот самый плюшевый мишка. Васнецов осторожно потянул одеяло на себя и вдруг, в мгновение ока корзина превратилась в сгоревший вагон и из него выскочила черная тень и бросилась прочь. Николай в ужасе отпрянул, вспомнив как он ходил в метро и как из вагона выскочил черный обуглившийся скелет… Или ему тогда показалось что это скелет? — Что за чертовщина! Что это?! Рана! Рана, где ты?! — Я тут мой мальчик… — зашипела она прямо в ухо. — Я тут… — Это что, такой… такой жизни я должен дать шанс? Девушка обняла его, сковав мертвецким холодом. — Жизнь, Коленька, какой бы она не была, лучше смерти. Жизнь, это жизнь! — Ты о чем вообще? О сыне Артема? — Я о жизни вообще. Дай жизни шанс. Смерть неизбежна, но жизни должна жить… — Перестань! — он вырвался из объятий, — Прекрати сейчас же! Перестань меня мучить! Я не понимаю что ты говоришь! Он сильно надавил ладонями на глаза, надеясь проснуться, но вдруг услышал скрип. Качели, черт их подери! Васнецов осмотрелся. Он стоял на улице какого-то города. Точнее среди тлеющих руин. Вокруг груды бетона и кирпича. Огрызки стен домов. Столбы черного дыма то тут, то там, тянулись ввысь, к еще не затянутому вечными тучами небу, но уже измазанному пеплом ядерного удара. Всюду люди. Или обезображенные обгоревшие тела, беспорядочно лежащие в руинах и среди улиц. Многие обгоревшие до костей. |
